Последняя любовь великого дракона - Александра Гусарова

— В этом мире бывает все! — грустно вздохнула Петухова. — Возможно, он на тебя так хорошо реагировал, или это был единственный способ достучаться. А потом Натаха приехала, у него стресс случился и речь пропала. Или она ему полностью комфортные условия создала. Знаешь, есть цветы, которые цветут лишь при неблагоприятных условиях. А в обычной жизни размножаются вегетативно. Вот тут подобный случай.

— Да, все может быть! — покорно покачала я в знак согласия головой.

— Слушай, Шур, а может, ты его к себе возьмешь? — в глазах орнитолога заметила опасный блеск фанатика. Но я-то очно знала, что попугай больше никогда интеллектом.

— Нет, у меня квартирка маленькая. Куда я клетку поставлю?

— Ради науки!

— Нет, Маша, ни ради науки, ни ради тебя делать этого не буду. И Наташка может обидеться, и слышимость в нашем доме отличная, а он громко кричит и ругается как портовый грузик.

— Жаль! — блеск фанатика в глазах Марии Николаевны потух, и она ушла в свой кабинет. Мне было немного стыдно, честно- честно! Но подводить своего питомца я не могла.

На следующий день Савельева оформила попугая в зоопарк. Юридических тонкостей я не знаю, но в моих документах появилась новая статья расходов: «Попугай породы ара, возраст семь лет. Здоровье удовлетворительное. Диетического питания не требуется.

— Александра, скажи мне правду: как ты в него мясо заталкивала? — поинтересовалась подруга. Я ему и колбасу предлагал, и стейк специально жарила, и собачий корм насыпала. В итоге была послана на седьмую палубу драить пол с обещанием моргалы выколоть.

Я улыбнулась, вспоминая, как бывший питомец кричал нам нечто похожее, когда душа Петры его покинула. Но в этот раз с помощью Маши Петуховой уже хорошо знала, что нужно отвечать:

— Видимо, когда он болел, была потребность в животном белке. А сейчас он восстановился и перешел на привычный рацион.

— Шурка, тебя скоро из бухгалтеров нужно будет в диетологи переводить. Может перед Сбруевым словечко замолвить? — подруга вопросительно приподнял брови.

— Не-е-е, Натах, мне и на моем месте хорошо, — рассмеялась я в ответ. — Отравлю кого-нибудь редкостного из Танзании, потом отвечай перед Григорием Ивановичем, да и тебе лишнюю работу создам. Лучше расскажи, как съездили? А то у нас с тобой и словом перекинуться времени не было.

У Савельевой тут же загорелись глаза, а лицо приняло мечтательное выражение. Я поняла, что это надолго. Но готова была слушать, так как это позволяло уйти в сторону от опасной темы. И я слушала. Слушала и завидовала. Я тоже хочу поехать в теплые края с любимым мужчиной и нежиться на теплом побережье!

Видимо рассказ меня так взбудоражил, что придя домой, я пристала к Петру:

— Петруш, а почему ты превращаешься в дракона? А попробуй обернуться человеком.

— Шура, зачем тебе это? Ты же сама говорила, что любишь меня за ухом почесать? — Петра ни в какую не хотел поддаваться на мои уговоры.

Но если у меня что-то сильно заест, я могу быть о-о-очень настойчивой. В итоге моя настойчивость победила.

— Хорошо, — тяжело вздохнул поросенок. — Я попробую, но очень ненадолго. Про энергозатратность ты уже знаешь. А мне не хотелось бы зависнуть в недоразвитом теле.

— В нашем мире большинство великих людей были маленького роста. Они и высоких постов добились, и женщины их любили. Например, Наполеон, Александр Македонский, Пушкин, в конце концов, — решила блеснуть эрудицией я. Пока мое преимущество перед древним драконом сводилось к тому, что я лучше ориентировалась в реалиях нашего мира. Но учился он очень быстро. Что и подтвердила его следующая фраза:

— Ну да, камер-юнкер — очень высокий чин, что даже из табеля о рангах был выведен. И единственным его преимуществом была возможность являться ко двору, а Пушкин этого не любил, — тут же уел он меня.

Вот и не говорите после этого, что свиньи тупые существа… Но в человека все же пообещал обернуться в замен на то, что я пятнадцать минут буду чесать его за ухом.

— Сексуальны утехи мне сейчас неподвластны, хоть так удовольствие получу!

С этими словами поросенок окутался белесым туманом и превратился в дракона. К этим превращениям я уже привыкла и была готова. Но на этом изменения не прекратились. Дракон снова затянулся туманом и через пару секунд передо мной стоял мальчишка лет десяти по возрасту. Он был абсолютно голым. На тонких как спички ногах выпирали острые коленки, над впалым животом торчали ребра, словно его очень плохо кормили. А над худенькими плечами на очень тонкой шее сидела довольно крупная голова с лохматыми черными волосами и большими глазищами под густыми бровями.

Малец ойкнул знакомым басом и прикрыл ладошками причинное место, затем уточнил:

— Довольна?

— А почему ты такой худой? В виде поросенка ты довольно упитан.

— Потому, что я старался обернуться в как можно более крупное тело. Вот видишь чего из этой затеи вышло!

Продолжая что-то бухтеть себе под нос, мальчишка покрылся туманом, и через мгновение на ковре сидел мой дорогой свин.

— А теперь меня нужно срочно покормить! Я прорву энергии потерял! Желательно мороженым! — как однажды он сознался, в Кайерлане такого лакомства не делали. Здесь же оно дракону очень пришлось по вкусу.

— Энергию лучше восполнять медленными углеводами, они более долговременный эффект дают. А от мороженого лишь сало нагуляешь. И мышцы лучше растут от белков, — возразила я питомцу.

— В мороженом тоже белки есть. Да и мне лучше знать, что нужно драконьему организму! — тут же возразил поросенок и потрусил на кухню в полной уверенности, что я иду следом.

А что оставалось делать? Я пошла и достала из холодильника ведерко с развесным пломбиром, который с некоторого времени стала постоянно покупать. Тем более что человек — была моя прихоть. Зато я теперь была уверена, что в итоге получу самого настоящего мужчину, от которого действительно буду готова рожать детей. Мальчишка был очень симпатичным, несмотря на худобу. В принципе, и мужчину тоже можно будет откормить.

— Шура, мне мало мяса! — этим заявлением ошарашил меня Петра, сидя на полу на кухне, когда я пришла готовить завтрак.

Я так и застыла с лопаточкой наперевес в одной руке, а сковородкой для сырников в другой. Зарплата таяла с невероятной скоростью. Я не знаю, сколько едят реальные поросята. Но там у хозяев есть хотя бы стимул, что через какое-то время они получат центнер качественного мяса. Хотя теперь я даже не представляю, как можно пускать на мясо зверя, который живет с тобой бок о бок, которому ты чешешь за ухом, а он в ответ тыкает в тебя влажным пятачком. Наверное, у них особая деревенская психология, когда это все воспринимается как должное.

— Я мало тебя кормлю? — мои брови удивленно взлетели вверх. — Прости, дорогой, но на большее моя зарплата не способна. И, как ты успел уяснить, родовой сокровищницы у нас нет и не будет.