Приз победителю - Ли Уикс

Так и вышло. Через некоторое время мама-сан вошла в беседку и, извинившись, забрала ее оттуда. Клиент. Некая очень важная особа выразила желание встретиться с ней снова.

По пути Люси наткнулась на Бернадетту, направлявшуюся к столику Джеймса Дадли-Смайта. Признаться, Берни удивило, что старикан снова выбрал ее. Должно быть, совершенно забыл, что когда находился по причине опьянения в беспомощном состоянии, она основательно опустошила его бумажник. Не следовало также сбрасывать со счетов и тот факт, что она чем-то здорово понравилась Джеймсу. Странный тип! Впрочем, Берни знала, как с ним обращаться. Да и какая разница кто? Клиент платит — и это главное.

— Как дела, Джеймс?

— Просто великолепно, моя крошка, спасибо. Надеюсь, ты не откажешься отужинать со мной? А потом, если ты не против, мы отправимся ко мне домой и немного выпьем.

— Почему бы и нет? — рассмеялась Берни. Отказать ему было все равно что отобрать конфету у ребенка.

Около часа ночи Джорджина вернулась в гардеробную. Люси не было, да и вообще в помещении стало как-то пустовато. На банкетках и стульях располагалось не более дюжины девушек, оживленно переговаривавшихся между собой. Все остальные или сидели за столиками, или отправились с клиентами в гостиницу. Вошла Линда и обратилась к Джорджине:

— Можешь ехать домой. Ты хорошо сегодня поработала. Завтра придешь в то же время. — Она поощрительно похлопала новенькую по плечу.

Джорджина сняла вечернее платье и заперла его в шкафчике. Переодевшись, направилась по коридору к выходу. Привратник ласково улыбнулся ей и распахнул двери. Когда она спускалась на лифте, служащая в национальном китайском костюме смотрела на нее во все глаза словно на некую диковинку.

Ка-Лей не ложилась, дожидаясь ее возвращения.

— О'кей? — Она бросилась к двери, как только услышала, что в замке начал проворачиваться ключ. — О'кей?

— Да. Все прошло просто чудесно. — Джорджина направилась в свою комнату, чтобы переодеться.

— Ты всем, конечно, очень понравилась… Такая красивая! — крикнула ей с кухни Ка-Лей, а когда заокеанская сестра вышла в саронге в гостиную, протянула чашку свежезаваренного чая.

Ка-Лей потерла сестре плечи.

— Не холодно?

— Нет. Я чувствую себя хорошо, правда… — рассмеялась Джорджина.

— О'кей?

— Да, мамочка! — пошутила Джорджина.

— Ты хотеть сказать, что я похожа на твою мать?

— Нет, это я так просто сказала… Ну разве что самую малость, — добавила она, заметив, как при ее словах у Ка-Лей засветилось лицо.

— У тебя есть фото?

— Есть. Я сейчас принесу. Подожди минутку.

Джорджина вышла из спальни с небольшим фотоальбомом в руках. Пролистав несколько страниц, она повернулась к Ка-Лей, которая подошла и встала с ней рядом.

— Вот мой отец. Тот мужчина, что держит меня.

— Какой большой! Вот почему ты такая высокая! А это кто? — спросила сестра, указывая на фотографию на следующей странице. — На фотографии было запечатлено дитя, сидевшее на высоком стульчике и уписывающее за обе измазанные шоколадом щеки бисквит. Ка-Лей рассмеялась. — Шоколадный ребенок?

— Да, шоколадный ребенок. Это я.

На следующем снимке Джорджина, достигшая возраста подростка, обнимала за плечи Фен Ин.

— Это твоя мамочка?

— Да. Мы здесь на загородной прогулке. Ездили на побережье вместе со школой.

Ка-Лей поднесла фотографию к глазам, чтобы получше рассмотреть.

— Ты бываешь такой печальной, когда смотришь на фотографии. — Она посмотрела на Джорджину. — Это из-за мамочки, да?

— Да, мне бывает грустно. По тысяче разных причин. Но сейчас, похоже, мне с каждым днем становится все радостнее. — Джорджина ободряюще улыбнулась младшей сестре. — Несомненно, меня здесь ждет счастье. Приехав в Гонконг, я совершила лучший поступок в жизни.

Он обозревал свои охотничьи угодья. Интересное дело: даже известие об убийстве трех женщин и тот факт, что убийцу еще не поймали, нисколько не отвратили девушек от работы. Все они такие — маленькие, корыстные и жадные шлюшки.

Коллекционер трофеев обвел глазами клуб. Кэнди находилась в зале. Он был бы не прочь добавить ее к своей коллекции, но у американки имелся приятель. А это означало, что у нее есть какая-никакая семья. Возможно, этому итальяшке наплевать на подругу, но ему определенно не наплевать на чеки, которые она регулярно высылала. Так что он, очень может быть, приедет ее искать.

Берни? Охотник видел, как она покидала клуб в компании старого пьяницы. Что ж, Берни — подходящая добыча. Ирландок в его собрании пока нет. Как равным образом и чернокожих. Чернокожая представительница Америки или Англии устроит его как нельзя лучше. Коллекционер трофеев присматривался к таким, ибо не сомневался, что они обязательно попадут в его сети, когда представится удобный момент.

Однако сегодня вечером убийца увидел девушку, которая возбудила его сильнее прочих. Новенькая. Полукровка. Плод межрасового брака. Евроазиатки также находились на одном из первых мест в его списке приоритетов. Она ушла из клуба совсем одна. Только что приехала, подумал охотник. И даже не успела еще получить гонорар за продажную любовь. Эта мысль вызвала у него еще большее возбуждение. Что ж, он станет ее первым клиентом.

Люси не стоило волноваться. Ее ждал не Чан, а Большой Фрэнк, считавшийся хорошим клиентом. Шестидесятитрехлетний техасец шести футов ростом, имевший обыкновение говорить, что делает деньги, торгуя дерьмом. На самом деле он торговал удобрениями. Хотя Фрэнк действительно происходил из Техаса, купленный им перед выходом на пенсию дом находился на побережье Флориды в Долфин-Ки. Когда-то в Долфин-Ки в огромном изобилии гнездились птицы, но это птичье царство пришло в полный упадок из-за появления застройщиков, специализировавшихся на курортных постройках. Надо сказать, что Большой Фрэнк косвенным образом этому способствовал, так как его деловые интересы охватывали, помимо удобрений, сотни других сфер.

Техасцу понравилось в Долфин-Ки, он купил там огромный роскошный пентхаус с мраморными полами, оправленными в золото биде, гигантскими кроватями с балдахином и подлинной норвежской сауной. Из окон дома открывался вид на океан, а поблизости находились знаменитые флоридские пляжи.

Каждое утро, открыв створки французского окна, он выходил на балкон и нежился в лучах ласкового солнца. А еще Фрэнк любил смотреть на океан — и в погожие дни, и в штормы, — и это стало привычной частью утреннего ритуала. Стоявшие у пирса парусные лодки и яхты также привлекали его пристальное внимание. Ничего удивительного: самая большая и красивая из них принадлежала ему. Она называлась «Китайская кукла» и была одной из его самых дорогих и любимых игрушек. Да что там игрушек! Скорее ее можно назвать любимым детищем.