Убыр и гондыр - Светлана Багдерина

Под мощью волн промозглого зла и ненависти, излучаемых собирающимися вокруг них, как падальщики вокруг мертвой лошади, блуднями, они невольно отступили, прижались спинами к толстой кривой березе и стали ждать конца.

И тут, загораживая руками друзей, как наседка закрывает крыльями беспомощных цыплят, вперед выступила белая от ужаса Находка.

– Блудни, блудни, земля горит, вас спалит, и я горю, вас спалю… Блудни, блудни, вода горит, вас спалит, и я горю, вас спалю… Блудни, блудни, трава горит, вас спалит, и я горю, вас спалю…

Она повела перед собой трясущимися руками, и голубая синюха под ногами призраков вспыхнула ослепительным в сгущающейся туманной мгле лазурно-алым пламенем, заставив их отшатнуться.

– Блудни, блудни, песок горит, вас спалит, и я горю, вас спалю… Блудни, блудни, земля горит, вас спалит, и я горю, вас спалю… – сделала она неуверенный шаг в направлении врага, и те попятились еще дальше.

Руки октябришны вдруг засветились слабым голубоватым светом, а из кончиков дрожащих пальцев стали вырываться, как когти, гибкие крошечные язычки такого же сине-красного огня.

Ни Серафима, ни Саёк, ни блудни не ожидали этого.

Но меньше всех ожидала такой реакции на свой заговор сама Находка.

На бескровном, почти прозрачном лице ее отразилось изумление, страх, радость, торжество, и она сделала еще один шаг, угрожающе протягивая руки к замявшимся в нерешительности призракам, и еще, и огонь на земле, чувствуя поддержку своей хозяйки, пополз вперед, опережая ее и с легким треском пожирая влажную траву на своем пути.

– Блудни, блудни, земля горит, вас спалит, и я горю, вас спалю… Блудни, блудни, вода горит, вас спалит, и я горю, вас спалю…

– За ней, не спеша, – шепотом приказала царевна Сайку, но не успели они сделать и нескольких шагов по направлению к надежде, как навстречу им хлестко, наотмашь, дунул ледяной ветер, мгновенно загасил пламя, как его и не было, и рыжеволосая девушка, тихо ахнув, остановилась.

По толпе блудней пронесся вздох, больше напоминающий насмешку, и кольцо призраков вновь стало сжиматься, но на этот раз быстрее и агрессивнее. Люди снова отступили.

– А вот это – конец, – криво усмехнулась Серафима, ощутив спиной знакомую березу. – Простите меня, ребята, что я вас сюда затащила…

– Простите меня, что не смогла вывести… – крепко взяла за руки друзей Находка.

– Простите, что не защитил… – сжал в ответ руки ее и царевны Саёк.

Ледяная стена, кишащая неясными отвратительными очертаниями, сжалась до предела, липкие щупальца тумана нежно коснулись их лиц, обняли за плечи, запутались в волосах… Из раздвинувшейся толпы блудней выступила высокая худая фигура в белом, клубящимся туманом плаще и откинула капюшон, открывая узкое безносое и безгубое лицо с провалившимися щеками. Белые неподвижные глаза в костяных глазницах пригвоздили их к месту, лишая жертв своим завораживающим немигающим взглядом воли, желания жить и надежды. Призрачные лица с разверзнутыми дырами нетерпеливых ртов прильнули к их телам…

И тут налетел новый порыв ветра – но уже другого, сухого и горячего, как песчаный самум Перечной пустыни.

Он стальным тараном ударил в стену блудней, и та, вспыхнув черным светом, испарилась прямо на глазах путников, как по волшебству унося с собой туман и сырость и обнажая вздрогнувший от внезапного смущения блудный лес.

А сверху, едва не задев их по затылкам, в крутом вираже на выгоревшие проплешины свалилась ступа убыр.

Невнятное бормотание, сопровождаемое взмахами метлы, то и дело заглушались новыми порывами обжигающего солнечного ветра, сметающего замешкавшихся призраков – уже не столько зловещих, сколько растерянных и напуганных.

– Кыш, кыш, проклятые! Гниль – к гнили, кость – к кости, мертвец – к мертвецу! – резким, скрипучим голосом выкрикивала при каждом взмахе помела Макмыр, но не верящим еще до конца в свое спасение друзьям сейчас этот визг был милее любого сладкоголосого пения в мире.

Вокруг них свирепствовал и выл огненный смерч.

– Покойник – в саван, саван в домовину, домовина – в костер! Пламя-огонь, мертвечину ешь, живых не тронь!.. – приговаривала убыр, свирепо размахивая метлой во все стороны, как будто сражалась не с бестелесным туманом-призраком, а с живым, смертельно опасным чудовищем, и в руках ее была не метла, а меч.

Через несколько минут все было кончено.

Ветер стих так же внезапно, как и начался, и над выжженной землей висел почти непроницаемый вонючий дым, но как бы мерзок он ни был, это был не промозглый туман блудней, и, кашляя, задыхаясь и прикрывая носы рукавами, друзья радовались ему, как прохладному бризу в летнюю ночь.

– Убыр-матушка, спасибо вам, – упала в ноги[17]старухе Находка. – И простите нас, окаянных… Нечаянно все вышло…

– За «нечеянно» бьют очаянно… – пробурчала старуха, но злости в ее словах не было.

– Спасибо, Макмыр, – склонилась в поклоне до земли Серафима. – А за погром у вас дома вы уж извините нас, пожалуйста. Мы вернемся и исправим… в смысле, что еще можно… Мы ведь не со зла. Мы правда не хотели! Но мы поможем!..

– С такими помощничками никаких врагов не надоть, – фыркнула убыр.

– Спасибо, бабушка, – усиленно делая вид, что слезы на щеках – от дыма, присоединился к ним Саёк. – Извините меня за ваших мышей кровопийских… И пеньки маленькие… Но они первые начали!

– Бабушка… – свирепо хмыкнула старуха, но удовольствие не скроешь. – Вставайте уж, ли чё ли… Внучки… Вот уж не думала – не гадала, семьей перед смертью обзавелась. Мал мала, меньше, семеро по лавкам, соска выпала…

– Да вы что, какая там смерть, вам еще сто лет жить да жить, – замахала на нее руками октябришна.

– Нет, девка. Я до следующей осени вряд ли доживу. Уж я-то знаю, – уверенно и спокойно покачала головой убыр, как будто говорила об обыденном и общеизвестном факте.

– А может…

– Помолчи, девка. Не части. Дай сказать, – Макмыр строго глянула на Находку, и та осеклась на полуслове. – Во-первых, хоть и нагадючили вы мне в избе и на дворе, и по-хорошему я вас съесть должна или деревяшкам моим отдать, но за улей к месту – спасибо. Никто не сможет сказать, что убыр Макмыр – коряга неблагодарная.

«Потому что побоится?» – про себя спросила Серафима, но вслух почему-то промолчала.

– Да чего уж там, – вместо этого скромно пожала плечами она. – Вот ей, Находке нашей, спасибо говорите. Она вас пожалела. Если бы не она…

– Я знаю, кому спасибо говорить, – усмехнулась старуха. – Я ить все слышала. Ай и тебя за руки никто не тянул, девка. Коли б не захотела – не пошла бы колоду тягать. Пропадай, старая лоханка. И ты, малой, не кривись. За подмогу и тебе спасибо причитается. Мужик у вас, девки, растет. Защитник.