Искра Божья, или Как воспитать гения - Кристин Барнетт

Я всегда старалась поощрять детей в моем детском центре заниматься тем, что им нравится больше всего. Теперь, когда прошли годы, я могу видеть, насколько поразительными оказываются результаты, если у детей была возможность реализоваться и средства для этого. Когда я заметила, что Эллиотт — один из малышей в моем детском центре, пытается засунуть пальцы в отверстия для винтиков на задней крышке совершенно нового телевизора Майкла, я немедленно отправилась в ближайшую мастерскую по ремонту бытовой техники и сказала молодому человеку за прилавком, что забрала бы у него все неисправные приборы, которые не подлежат ремонту, но только если они не радиоактивны и не представляют опасности. То, что для большинства людей представляло собой гигантскую груду старья, доставило Эллиотту огромную радость, он мог часами возиться со всем этим, особенно тогда, когда я подарила ему превосходную абсолютно новую цвета засахаренного красного яблока отвертку с шестью насадками, которая ему была необходима для того, чтобы все развинтить.

Моя привычка все собирать стала предметом шуток в нашей семье. Когда я уже года два проработала в детском центре, все прекрасно знали, что я не смогу пройти мимо гаражной распродажи или магазина для бережливых, не найдя там какого-либо подарка для детей. Майкл обычно делал большие глаза и съезжал на обочину, даже до того как я просила его об этом. В Армии спасения (благотворительной организации) я однажды нашла для Эллиотта старые будильники, которые можно было разобрать и починить, и дорогой, но неиспользованный набор акварели для Клер, отличавшейся творческой натурой.

Я видела, с каким вниманием дети в детском центре относятся к занятиям, которые они любили, и как они расцветали, когда им давали время и место для любимых занятий, поэтому для меня не было сюрпризом, когда годы спустя мне звонили благодарные мамы этих детей и рассказывали последние новости. Именно от них я узнавала, что дети из центра преуспевали, когда вырастали. Клер, например, посещала класс искусств и собиралась на стажировку в Музей Индианаполиса. Эллиотт начал собирать компьютеры с нуля в возрасте десяти лет, а в старших классах занимался «Макинтошем» в гараже родителей, применяя отдельные части ПК для создания машин-гибридов, в которых использовалась оперативная система Apple. Во время стажировки в клинике нашей общины он разработал узел специализированного медицинского оборудования, которым врачи пользуются до сих пор. И все это он сделал до того, как окончил школу.

Снова и снова я обращала внимание на то, что занятия любимым делом помогают детям развивать и другие умения. Любимым занятием в детском центре совсем маленькой Лорен была «игра в дом». Она с восторгом помогала мне собирать белье для прачечной, укладывать малышей во время дневного сна, но ей было не очень интересно то, что мы называем академическими дисциплинами — чтение или счет. Ее мама продолжала отправлять ее ко мне после занятий в школе, даже когда Лорен стала старше, и я стала учить ее печь пирожные, которые мы со Стефани научились готовить у бабушки на кухне. Мы проводили часы, отмеряя нужное количество ингредиентов, потом смешивали их, выпекая гораздо больше печенья, чем могли съесть.

Однажды маме Лорен пришла в голову идея отнести излишек вкусного лакомства в столовую, а потом именно Лорен приняла решение пойти туда поработать волонтером. Вполне понятно, ее мама стала беспокоиться, что часы, которые девочка проводила в бесплатной столовой для бедных — убиралась и готовила, — не пойдут на пользу ее занятиям в школе. Но я была абсолютно уверена, что ситуация с учебой станет лучше, если ей позволят заниматься тем, что она так любит. Маму удалось убедить. К одиннадцати годам Лорен была уже постоянным работником в бесплатной столовой для бедных, работала там по выходным и выиграла несколько наград, присуждаемых общиной, — и все это притом, что была круглой отличницей в школе, участвовала в школьных постановках и играла в местном театре.

Мне кажется, что мой подход к детям был эффективным в большей степени потому, что помогал нам выстраивать основную линию отношений с детьми. Восьмилетнюю Дженни привели ко мне в детский центр после того, как ее мама по телефону сообщила мне, что девочка испытывает трудности, когда нужно сконцентрировать внимание и выполнять то, что ей говорят. И как всегда, мой детский центр стал для них последней надеждой, когда Дженни отправили домой из двухдневного лагеря.

В тот первый день Дженни с мамой приехали довольно поздно. Ее мама, а у нее был очень встревоженный вид, сразу стала мне объяснять, что произошло.

— Сегодня утром я отправила ее в комнату, чтобы она надела кроссовки. Через полчаса она спустилась вниз и стала рассказывать мне какую-то чушь про эльфов и волшебное кольцо — но на ней так и не было кроссовок! Поэтому мы и опоздали. Она не умеет слушать.

Тем утром я позволила Дженни остаться, но, когда моя помощница в дневное время укладывала спать малышей, я попросила Дженни прийти ко мне в гостиную. Ее мама очень резко отозвалась о способностях девочки пересказывать истории, но я не винила ее. Просто то утро оказалось для них не очень удачным. Тем не менее у этого ребенка было очень богатое воображение, и, как только она станет доверять мне и не будет прятать свое дарование, проблемы с рассеянным вниманием и соблюдением распорядка дня исчезнут сами собой.

Я показала Дженни прекрасно иллюстрированную старую детскую книгу, которую купила за гроши на дворовой распродаже. В лесу, в котором сквозь густые ветви едва пробивалось солнце, очень красивая женщина с длинными развевающимися волосами держала на руках ребенка. Они оба прятались в корнях огромного, покрытого мхом дерева. Иллюстрация была очень хорошей, но, что особенно важно, она требовала объяснения. Кто была эта загадочная женщина, что она с ребенком делала в этом дремучем волшебном месте?

Когда я показала Дженни эту картинку, она даже изменилась в лице, инстинктивно потянулась и хотела дотронуться до нее. Я вручила ей книгу и закрыла глаза.

— Дженни, я думаю, тебе будет интересно рассказать мне о том, что случилось с этой женщиной, — сказала я.

Мы немного посидели молча, а затем Дженни начала рассказ. Я чувствовала, что она пристально изучает выражение моего лица, пытаясь определить, встану ли я и уйду, или буду ее прерывать. Но я только немного улыбалась, не открывая глаз, и тогда Дженни продолжила рассказ, не упуская ни малейшей подробности. Ее больше не заботило, о чем я думаю.

История, которую поведала мне Дженни, была полна волшебниками и монстрами, страшными приключениями и ужасными несчастьями. Там были коварные злодеи, недопонимание с кошмарными последствиями и злые повороты судьбы, ну и конечно верная любовь. В течение всего десяти минут Дженни придумала мир такой изысканно фантастический и одновременно убедительный, что, когда я снова открыла глаза и поняла, что все еще нахожусь в нашей гостиной, где работал телевизор с выключенным звуком, а на буфете стояла тарелка Майкла с холодным тостом, я просто не могла этому поверить.

Я записала рассказ Дженни на телефон и вечером напечатала его на компьютере.

Прежде чем нажать на клавишу «Печать», я сходила в кладовую, где мы хранили все для занятий творчеством, и отыскала там несколько листков роскошной плотной высокосортной бумаги кремового цвета, которую приберегала для особых случаев. На обложке я каллиграфическим почерком написала имя Дженни, пробила скоросшивателем три дырки с одной стороны листа и переплела «книгу» золотой сатиновой ленточкой, которая осталась у нас после Рождества. На следующий день, когда Дженни вошла, я сказала: