Собака по имени Шурик - Василий Петрович Скорохватов

с папой, а вскоре и ездил на охоту. Тогда патроны заряжал он, а я помогал. Но до этого, пока мы ещё были маловаты, Женя тайком утаскивал несколько капсюль, и потом, когда никого не было дома, мы хлопали их, что приносило уйму удовольствия! Ведь их можно было хлопать в любое время года, а не по праздникам! Порох тоже не остался в стороне, мы зачастую его таскали, делали из него всякие зигзагообразные дорожки и поджигали, даже в квартире! Пытались делать самодельные «фейерверки», что тоже было забавно!

Мы вообще любили побаловаться такого рода серьёзными вещами, вернее брат всегда подавал идеи, а я поддерживал. Сейчас с трудом укладывается в голове, как у нас хватало ума и фантазии на разные сумасшедшие поступки! Что мы только не вытворяли! Помимо перечисленного мы неоднократно взрывали дома разного рода Китайские петарды, иногда поджигали и кидали их в форточку! Делали самодельные «пугачи», в основной ингредиент которых входила селитра от спичек, взрывали их на улице об асфальт, что было настоящей модой у нас во дворе! Делали «спичкострелы» – это устройство для стрельбы зажжёнными спичками. Это тоже был хит и не нами придуманный, это всё передавалось наследием от старших к младшим. На них у нас уходили все спички в доме, а родители не могли понять, куда они деваются. И ещё многое-многое другое, что мы делали и как проказничали, если мне всё перечислять, то выйдет целая настольная книга по детским проказам взрослого масштаба! Время было сложное, мы были детьми, и хорошо, что это всё не повлияло отрицательно на нашу дальнейшую жизнь! Самое главное, что никогда наши проказы не приводили к плачевному результату. Мы получали море удовольствия, и нам повезло, что всё всегда обходилось! Тут к месту подойдёт небезызвестная фраза: «каждый мужчина – это случайно выживший мальчишка…».

«Снасти» были готовы, и теперь пора отправляться на охоту. На сезонное открытие охоты папа ездил с компанией друзей, так сказать отметить. А на охоту он всегда ходил или ездил один. Поздней осенью и зимой папа уходил либо ранним утром за зайцем и на весь день, либо поздно вечером за лисой и на всю ночь оставался в засидке. Папа всегда мечтал о настоящей охотничьей собаке!

В Шурике была кровь лайки, в нём был охотничий нрав. Он ещё маленьким столкнулся на дикой природе с лисёнком, он постоянно вступал в схватки с разными собаками. Шурик нападал на ёжиков. Ежи были единственными доступными дикими животными, живущими в посёлке. От них не пахло человеком. Шурик чувствовал в их запахе свободу, свободу дикой природы и диких животных. Когда мы гуляли с Шуриком, то он, почуяв запах ёжика, начинал на него охоту. Охота продолжалась недолго. Шурик быстро находил ёжика и нападал. Шурик именно нападал. Обычно лайки не нападают на свою жертву, они нагоняют её и не дают идти, «держат» её, пока не придёт человек. А Шурик именно страстно нападал на ежа. Он с лаем прыгал вокруг него, показывая нам, что он поймал ежа, и в тот же момент угрожал ежу, чтоб тот никуда не ушёл. Хорошо если бы Шурик просто лаял, но он на этом не останавливался. Он начинал атаковать ежа, Шурик напрыгивал на него лапами, пытался хватать зубами! Нос и лапы Шурика уже были все в кровавых точках, но Шурик не останавливался от достающейся ему боли, он продолжал атаки! И тем сильнее он атаковал, чем ближе находились мы! Оторвать его можно было только «силой». Попытки реально оттащить его силой не помогали. Шурик отступался от своей добычи только тогда, когда видел, что мы не обращаем внимания на его старания и уходим далеко от него. Можно подумать, что Шурик поступал глупо, нападая на ежа, но я считаю, что это не была глупость, это было бесстрашие! Он инстинктивно чувствовал угрозу для нас, и его не останавливала боль перед поставленной целью!

Вроде бы всё благоволило тому, что Шурик вполне исполнит роль охотничьей собаки…

Шарик ещё был мал для охоты, когда хозяин впервые покинул его, уйдя в ночь на охоту. Шарик не понимал, почему хозяин не берёт его с собой. Шарик заскулил от тоски. Он бегал по квартире, метался из комнаты в комнату, прося нас выпустить его. Шарик ещё не умел сам открывать дверь и не понимал, почему мы его не выпускаем. Прошло часа два, и мы решили выпустить Шарика погулять. Мы думали, что прошло достаточно времени, и Шарик не найдёт папу. Прошло ещё часа два, и папа с Шариком были уже дома. Папа рассказал, как Шарик быстро нагнал его по следу, от радости встречи начал прыгать, подвизгивая, и бегать вокруг хозяина. Радость встречи вроде прошла, и Шарик должен был успокоиться, но он начал радоваться свободе природы. Он начал бегать всё дальше и дальше, пугая собой всю дичь, которая могла быть поблизости. Тут папа увидел вдалеке зайца. Ветер дул в папину пользу, и заяц не почувствовал ни Шарика, ни папу. Шарик бегал с другой стороны, и папа решил выстрелить в зайца. Папа стоял на коленях, и как только раздался выстрел, Шарик, просунув нос между папиных ног, забился под него. Папа промахнулся, но это было не важно. Его рассмешил неожиданный испуг и проявление испуга Шарика. Хозяин поласкал его, понял, что дальнейшая охота уже не получится, и они с Шариком отправились домой. Возможно, это и послужило фактором в дальнейших испугах от «фейерверков».

На следующий раз мы уже не выпустили Шарика. Он всю ночь грустил под порогом и с радостью разбудил всех, когда его хозяин вернулся. Весь сезон папа почти каждый день уходил на охоту, а Шарик оставался тосковать у дверей. Нам было трудно терпеть его мучения, и мы порой сдавались и портили папе охоту.

Гораздо позже в один из зимних вечеров папа как обычно собрался и пошёл на охоту. Он дошёл до нужного места на поле, примерно в трёх километрах от дома. Лёг в небольшую яму возле посадки деревьев так, что посадка осталась сзади, слева, примерно в километре, текла река Иж, справа, примерно на таком же расстоянии, находились фермы, а перед глазами открытое снежное поле. Папа не первый раз пришёл именно в это место, он ходил сюда и раньше. Видел следы лисы в поле, которые доходили до ферм. Лиса ходила кормиться к ферме, так как там было достаточно много пищи. Сегодня