Инцидент на острове Виктория - Евгений Бугров

Спустившись в бункер, Булавин сообщил Самойлову:

— Это запланированная провокация военных Норвегии, звоните в Генштаб, информируйте руководство.

— Я не могу позвонить, — буркнул генштабист, — разрядился телефон.

— Лихо! — Булавин в изумлении уставился на Самойлова. — А как же вы приехали сюда без аккумулятора?

— Мне сказали, здесь есть вся инфраструктура.

— Арнольд Мстиславович, этот остров необитаем двадцать пять лет. Крайний север. Какая тут к черту за четверть века может сохраниться инфраструктура?

— Не орите на меня! — вяло огрызнулся Самойлов, — будем исходить из создавшегося положения.

— Как выходить? — с ехидцей поинтересовался Булавин.

— Надо подчиниться норвежцам. Бодание с ними бессмысленно. Они нас всех как в тире…

— Да вы что, подполковник?! Хотите переплюнуть Малышкина?

— Ой, Генрих Романович, не надо только вот этого наигранного пафоса. — Самойлов скривился в презрительной улыбке. — Хотите погибнуть героем? Пожалуйста, я мешать не буду. Ну, дадут вам посмертно железку…

— Хватит! — рявкнул Булавин, — послушайте, подполковник, — мы сейчас наедине, — Булавин говорил тихо, но с металлом в голосе, — не вздумайте говорить это при младших офицерах. Могут не сдержаться. И еще: у меня к вам недоверие. Полное. Поэтому я вас отстраняю от какого-либо вмешательства в дела нашей группы. Тем более, задание свое вы успешно выполнили, наверняка заработали, как вы выразились, очередную железку…

— Хотите покомандовать, ну-ну, — генштабист усмехнулся, — не наломайте только дров, Генрих. Ситуация-то неоднозначная…, — Самойлов демонстративно отвернулся от Булавина, направился в свою комнату.

Булавин внимательно посмотрел в спину уходящего Самойлова. Тяжело вздохнул, устало опустился за кухонный стол, сжав кулаки. Подошел Иноземцев:

— Товарищ подполковник, как завтрак готовить?

— В чем проблема, Кирилл? — Булавин удивленно посмотрел на лейтенанта-пограничника.

— Электричества нет, а канистры на территории противника.

— Так, надо их принести.

— Как принести, они там вовсю хозяйничают, ставят палатки…

— Лейтенант, — Булавин набычился, в нем нарастало раздражение. — Мы на своем острове, и мы, пока живы, здесь хозяева. Я приказываю: пойдите и принесите канистры с бензином в бункер!

— Есть, — безрадостно ответил Иноземцев.

— Ладно, — Булавин смягчил тон, — пойдем вместе, я подстрахую. Дай мне только твой автомат.

— Конечно. — Иноземцев повеселел.

Булавин и Иноземцев вышли из бункера на поверхность. Пограничник оказался прав. Норвежцы ходили по острову как по пляжу, отгоняли моржей к берегу моря, несколько человек забивали металлические колья в землю.

— Идем! — приказал Булавин и направился к своей палатке.

Они прошли мимо двух норвежских моряков, которые удивленно посмотрели на них, но ничего не сказали. Вошли в свою палатку. Канистры, как и прежде, стояли в углу палатки.

— Больше ничего не надо? — спросил Булавин.

— Нет, вся посуда там есть.

Вдруг в палатку заглянул бородач:

— Ва виль ду? — резко спросил он.

— Да вот, казан забыли, — ответил Булавин и улыбнулся норвежцу, держа в руках казан.

— Хей! — бородач небрежно махнул рукой, вышел из палатки.

— Неси канистры, — Булавин вышел из палатки.

Иноземцев шел впереди, в руках две канистры, сзади него Булавин, автомат на плече наперевес.

— Иди спокойно, не беги, — посоветовал ему Булавин.

Только подойдя к бункеру, офицеры спокойно вздохнули.

— Я подумал, не получится, — Иноземцев виновато улыбнулся.

— Все всегда получается, если ты владеешь инициативой, — объяснил Булавин, — спускайся в бункер. К нам идет парламентер.

К ним со стороны норвежского лагеря приближался капитан корвета с бородачом. В руках бородач держал белый платок, подвязанный к палочке.

— Два часа истекать. Мы вам предлагать добровольно проследовать на наш корабль. — Норвежский капитан сказал это таким тоном, словно предлагал туристам совершить морскую прогулку.

— Ответное требование: немедленно покиньте остров!

— Это есть ваш последний решение? — норвежский капитан посмотрел на Булавина, сощурив взгляд.

— Да, это наше последнее решение. Другого не будет.

— Ви виль. — капитан удовлетворенно кивнул головой. Было заметно, что такой ответ был для него ожидаем. — Я ценить ваш национальный чувство. Но предлагать: снимите сами свой флаг, — он показал рукой на развивающийся на радиомачте российский флаг.

— Мы этого не будем делать, — Булавин приподнял подбородок, с улыбкой смотрел в глаза норвежцу.

— Тогда мы сами это сделать.

— Мы вам этого не позволим.

— Вы нам будете мешать?

— Конечно! Любой, кто дотронется до флага на мачте, будет расстрелян.

— О-о-у, — лицо норвежского офицера вытянулось. Видимо, к такому повороту событий он не был готов. — Это отчень опр-о-мет-чиво с вашей сторона. — Слово «опрометчиво» он сказал по слогам, для него оно было сложно в плане артикуляции. — В таком случае ответственность будет ложиться на вас.

Точно, как наш Самойлов, мелькнуло в голове Булавина.

— Я вас предупредил, честь имею, — Булавин козырнул, резко отвернулся от норвежских парламентеров, стал спускаться в бункер.

Завтрак проходил в обстановке напряженной. Все ели молча, старательно прожевывая гречневую кашу с молоком. Никто не спрашивал, что будет дальше, хотя этот вопрос висел в воздухе столовой и буквально давил всех. Булавин послал Малышкина к выходу из бункера следить за норвежцами на острове, чтобы тот мог заблаговременно предупредить группу ликвидаторов о возможных непредвиденных шагах норвежцев, могущих повлиять на шаткий баланс сил, сложившихся между российскими военнослужащими и норвежскими нарушителями. «Не боитесь, Ульрих, что он перебежит к норвежцам?» — насмешливо спросил Самойлов Булавина. «Если бы он захотел к ним сбежать, то давно бы это сделал», — объяснил Ульрих Романович.

— Что сейчас будем делать, товарищ подполковник? — спросила Ольга Беленко Булавина, отодвигая тарелку с недоеденной гречневой кашей.

— Работаем по плану, — спокойно объявил Ульрих Романович.

— То есть спускаемся и продолжаем дезактивацию?

— Конечно. Мы идем вниз втроем. Ты, Кирилл, с Малышкиным ведешь с наблюдение. При любом приближении противника, даешь предупредительный выстрел в воздух и сообщаешь нам.