Во тьме таится смерть - Дороти Гублер

— Знаю, — отозвался Сёкей. — Я принес господину Инабе список жалоб от крестьян.

— И вы все еще живы? Бог мой, он, верно, припас кое-что специальное для вас. Наверное, распятие на кресте. Знаете, именно так они казнили киришитан, оставляя их тела на поперечных палках вдоль дороги как предупреждение другим.

— Он не осмелится казнить меня, — произнес Сёкей.

Снова раздался крик чайки, немного громче на сей раз. Сёкей думал о том, что он сказал господину Инабе. Было глупо позволить ему думать, что никто не осведомлен о посещении Сёкеем замка. На самом деле кое-кто знал — Татсуно. Если он скажет судье, где Сёкей, то судья прибудет и освободит его. Но судья приказал им встречать его в доме управляющего в области Ямато. Это далеко. Татсуно потратит несколько дней, чтобы добраться туда, если вообще потрудится пойти за подмогой. Татсуно, как казалось, заслуживал доверия только до тех пор, пока был под надзором. И даже тогда он, вероятно, придумал бы какую-нибудь хитрость. «Но если Татсуно не спасет меня, — подумал Сёкей, — то кто это сделает?» Сёкей должен был искать выход сам.

— Часто они приносят еду? — спросил он у голоса в темноте.

— Два раза в день. Или, по крайней мере, я думаю, что два раза. Свет из решетки наверху тускнеет на некоторое время, и поэтому я определяю, что настала ночь.

— Кто приносит еду?

— Не беспокойте себя всеми этими вопросами, — раздалось из темноты. — Они просто уведут вас отсюда, чтобы совершить казнь. Если бы они собирались пытать вас, давно бы это сделали. Они не нуждаются ни в какой информации от вас.

«Да, — с горечью подумал Сёкей. — Я и так принес им все добровольно, с чего им меня пытать?»

— А что про себя скажете? — спросил Сёкей. — Они намерены казнить вас?

— Я думаю, что обо мне забыли. Последний человек, который был здесь до вас, сказал, что господин Инаба умер. Это так?

— Да. Он был убит в своем замке в Эдо.

— Какой позор! Кто же пошел на это?!

— Как вы можете говорить так, когда ждете здесь, что вас казнят? — спросил юноша. — Что вы совершили, чтобы заслужить такое?

— Я был нанят, чтобы построить стену в одном из имений господина Инабы. Я сделал свою работу скверно, и стена упала.

— Из-за этого вас собираются казнить?

— Но я заслужил это, не так ли?

— А мне кажется, что это очень жестокое наказание за малое преступление, — сказал Сёкей.

— Именно так и говорила моя жена. Она намеревалась обратиться к господину Инабе с просьбой о сострадании. Он был весьма добрым человеком, знаете ли.

Голова Сёкея начала болеть сильнее.

— Это лишено смысла, — сказал он. — Я говорил с некоторыми крестьянами в южной части домена господина Инабы. Они сказали мне, что господин Инаба забрал сохраненный ими рис в качестве налога, даже при том, что они не были в состоянии вырастить что-нибудь вот уже два года. Теперь они и их семьи голодают.

— О, да, — сказал человек из темноты. — Это правда, голодают повсюду в нашей области.

— Тогда как вы можете говорить, что господин Инаба был добрым человеком?

— Да ведь потому что он не знал ничего о страдании людей. Если бы он имел представление, то предпринял бы шаги, чтобы облегчить их участь.

Сёкей сердился. Он едва мог поверить в глупость этого человека.

— Конечно, он знает… или знал. Это же его домен.

— Нет, управитель домена — вот тот, кто отвечает за соблюдение порядка, — возразил человек. — И именно сын господина Инабы дал приказ собрать налоги с крестьян, даже когда те не могли заплатить. — Он вздохнул. — Я предполагаю, что сын — это новый господин. Это означает, как только кто-то вспомнит обо мне…

— Откуда вы знаете это? — требовательным тоном спросил Сёкей.

— Работая на стене, я слышал разные вещи, — сказал человек. — Однажды я услышал разговор сына господина Инабы и управителя домена. Они волновались из-за того, что господину Инабе станет известно о чем-то совершённом ими.

— Почему вы не сказали…

— Тш-ш-ш! — зашептал человек. — Слушай!

Они услышали шаги высоко над головами, около решетки.

— Стража приносит еду, — сказал человек. — Или это, или…

Он не закончил, но Сёкей догадался, что тот подразумевал. Или пришли с едой, или пришли, чтобы казнить кого-то.

Решетка отъехала, и на заключенных посмотрели двое. Сёкей не узнал из них никого.

— Хей! — крикнул один из стражников. — Старик! Мальчишка уже очнулся?

— Нет, — сказал сосед Сёкея по темнице.

— Не лги, — пригрозил сверху другой стражник, — или мы бросим вам крыс, чтоб в одиночку не скучали.

— Я очнулся, — произнес Сёкей, не желая втягивать старика в неприятности.

— Мы спускаем веревку, — сказал второй охранник. — Обвяжи ее вокруг пояса.

Вниз, кувыркаясь, полетел моток веревки.

— Если они станут жечь вас до смерти, — прошептал старик, — лучше сразу вдохнуть пламя, от этого вы быстро умрете.

— Я вернусь и вызволю вас отсюда, — ответил Сёкей.

Он услышал, как старик отбежал прочь в угол, прячась от юноши как можно дальше. Сёкей понял почему. Никто не захотел бы находиться рядом с сумасшедшим, потому что таким человеком овладел злой ками.

Сёкей обмотал вокруг себя веревку. Он довольно прочно завязал на конце скользящий узел, чтобы можно было легко выбраться.

Два стражника, впрочем, не теряли бдительности. В то время как один из них поднимал Сёкея, другой ожидал в стороне, держа пальцы на рукоятке меча.

Как только Сёкей достиг края оконца, он стал ослаблять веревку. Но самурай, который поднимал его, произнес:

— Ничего подобного. — И быстро связал юноше руки за спиной.

— Сюда, — сказал другой самурай, первым ступив в коридор. Второй охранник последовал за ним, ведя Сёкея на веревке, как собаку на поводке.

— Я нахожусь здесь по официальному делу, по поручению судьи Ооки, — сказал Сёкей. — Ваш долг — освободить меня.

Никто не обратил ни малейшего внимания на эти слова. Тот, кто следовал впереди, свернул в другой, более темный коридор, и Сёкей услышал странный звук — приглушенный шлепок, как будто кто-то хлопнул по стене сжатой в кулак кистью, на которую надета перчатка.

Самурай, который держал веревку, тоже услышал этот звук. Он позвал:

— Чиго?

Слишком быстро, чтобы юноша понял, что произошло, из темного коридора показался третий самурай. Он подскочил ко второму стражнику и обхватил его рукой вокруг шеи. До Сёкея донесся отвратительный треск, и охранник камнем рухнул наземь. Новый самурай повернулся, и Сёкей смог увидеть его лицо в темноте.