Иная сторона Тарина - Наталья Мазуркевич

Красивая у него все же улыбка. Губы не слишком тонкие, но и не пухлые, как у вышедшей на охоту дамочки. Нос прямой, породистый, ни разу не ломаный. Высокие скулы… Но больше всего привлекали глаза. Не холодные, отстраненные, как у шефа, а заинтересованные и внимательные, порой демонические, обещающие самые запретные удовольствия и…

Я тряхнула головой, отгоняя наваждение. Его светлость усмехнулся: знал, мерзавец, как его взгляд действует. Заставляет поверить, что, кроме тебя, и нет никого, ты одна единственная и неповторимая, и все то восхищение, что плещется там порой, – все оно одной тебе…

Ай!.. Кулаком в стенку, пусть и не каменную, бить лучше после изрядной дозы обезболивающего зелья. Иначе будут последствия. Большие и болючие, и с синяками на утро. Но пусть так. Когда рука ноет, о других чувствах уже не думаешь. Точнее, как раз думаешь, ибо плыть по волнам, заглядывая в глазки одного из самых противных, как оказывается, магов страны, никак не разумное действие.

– Может, приглушите свое очарование? Глаза смотреть уже устали, – посетовала на тяжелую свою долю я.

– Сожалею, но над ним я не властен, – вежливо ответил герцог и по-доброму улыбнулся. Не ласково, как любил шеф, угрожая, не заботливо, как все тот же начальник, устраивая очередную гадость, а по-доброму, с искренней заботой, как будто его действительно волновало мое состояние.

Будь я чуть глупее, верно бы, купилась, но мои шестнадцать лет давно прошли. И повезло, что без герцога Шарнеса.

– Плохо в школе учились? – предположила я.

Наверное, не стоило дергать тигра за усы, а герцога за самолюбие, но я слишком устала от всей этой чехарды с ролями и правилами, чтобы еще и здесь скакать на одной ножке. К тому же вряд ли бы он поверил.

Увы, герцог Шарнес видел и совсем другую Майю. Пусть недолго, но я до сих пор помнила тот день.

* * *

Большой Имперский Бал был самым громким событием года. Пригласительный на него хотела получить едва ли не каждая девушка нашей необъятной страны. Реальные же шансы были лишь у благородных и таких, как я. Тех, кто ходил на подобные мероприятия по работе, а не для развлечений.

Пригласительным на бал меня одарил клиент. Сам о своей щедрости он еще не подозревал, но наутро, когда доползет до уборной и дружески переговорит со всеми имеющимися там посудинами, вряд ли станет выяснять, где именно уронил свой билет. Нам же с Райдом – в самый раз. Особенно мне, поскольку дама включалась в билет априори, без указания титула и имени. А потому с гримом больше работал напарник. Мне же хватило нескольких штрихов, чтобы визуально увеличить глаза, изменить овал лица и разжиться веснушками коренной уроженки приграничья. По всему должно было получиться мило и отбить желание ухаживать за простушкой.

Никто и не ухаживал. Райд кружил седьмую даму по счету, а я гордо подпирала колонну, изучая потолок и ожидая выхода монарха с семьей. Раньше мне не приходилось видеть правящую чету с сыновьями и дочерью, и я изнывала от любопытства, ожидая, когда же они покажутся. Не для того, чтобы оценить наряд, а чтобы запомнить лица и обходить третьей дорогой, а если возможно, и седьмой. Но музыка играла, а монаршее семейство не торопилось.

– Леди, позвольте представиться, – вырвал меня из предвкушающего оцепенения знакомый голос того, с кого я хотела стребовать компенсацию за моральный ущерб, но все никак не доходила до увитого плющом забора с собаками на той стороне. – Юлиар Шарнес, к вашим услугам.

Мне пришлось губу закусить, чтобы не выругаться или, что было бы еще хуже, рассмеяться. Если бы не постоянные отчисления богу-покровителю, решила бы, что он на меня прочно сердит. Хотя за случайные встречи отвечал не только прохиндей Дадари, но и его вредная сестрица Мамари, подрабатывающая на досуге свахой и срывающая даже самые продуманные операции. Если верить мифологии, проворачивала она это частенько, за что любящий братишка ежегодно ей мстил, воруя все подарки, преподнесенные ей людьми по случаю дня божества. Я и сама по молодости участвовала и, видимо, недостаточно перцем обсыпалась, раз Мамари меня учуяла и мстить решила. Эх, слушать старших следовало, говорили в рот тоже перец брать, а я смалодушничала…

– Май… Майри, – представилась я именем, похожим на правду, но ею не являющимся. Присела в реверансе, веером прикрывая лицо и глядя в пол. Точно на мозаику. Ведь ничего интереснее сценки с… Да сколько можно?!

С пола на меня смотрела и ухмылялась Мамари! И кто додумался ее вообще изображать в императорском дворце! Теперь же не отмоешься, если Райд заметит. Сам-то он от ежегодной кражи откосил: больным прикинулся. И где только споры кармисского гриба достал, чтобы так удачно лихорадку изобразить?

И что самое неприятное, Шарнес не преминул проследить за моим взглядом. Хмыкнул, словно получил подтверждение каким-то своим мыслям, и перевел на меня задумчивый, полный какого-то предвкушения взгляд.

– Рад знакомству, Майри, – не отказал себе в улыбке его светлость, сделал еще шаг, сокращая дистанцию между нами, и протянул руку. Намерение было прозрачным – ручку целовать юным барышням здесь любили.

Ахнув от открывавшихся перспектив, я протянула затянутую в перчатку ладошку. Целуй, если так хочется. Перчатки практически новые, всего на одно дело ношенные, а что белые… так к платью подходят – и ладно.

– И я… – пискнула, склоняя голову еще ниже. Темно-русая челка заслонила глаза. И вовремя, ибо Мамари на мозаике издевательски подмигнула, из-за чего на моем лице отразилась нескрываемая печаль… и злобная решимость отомстить этой поганке, провалив все ее планы напрочь. Знать бы еще, где божественный произвол, а где неудачное стечение обстоятельств.

– Я наблюдал за вами, – признался герцог.

Наверное, у молоденькой наивной дурочки эти слова должны были вызвать приступ легкой эйфории, но у меня только зубы заскрипели от злости. Это ж сколько нужно терпения и, главное, свободного времени, чтобы четырнадцать танцев подряд смотреть, как я стенку подпираю. Неужели в императорском дворце ничего интереснее не нашлось? Или меня узнали, и теперь?..

– Ох… – только и могла вымолвить я, чтобы не ляпнуть чего-то неподходящего. Конечно, если бы меня заранее предупредили, я бы приготовила целый набор высказываний на нейтральные придворные темы и даже ежегодную поздравительную речь императора его народу, но природа пока не вышла на первый план в нашем общении, а говорить о драгоценностях я постеснялась.

– Вы немногословны, – отметил мою «застенчивость» мужчина, оказываясь рядом и норовя ухватить под локоток. Я прикрыла веки, чтобы мое страдание было не так заметно. Где-то в сознании возникла заманчивая мысль: а не упасть ли в обморок? Обстановка как раз располагала. – Молю о снисхождении, леди, готов бросить к вашим ногам все золото мира, все, что принадлежит мне по праву, только подарите мне этот танец. Для меня было бы искренним наслаждением ангажировать вас на тур вальса. Соглашайтесь, я буду счастливейшим мужчиной в этом зале!..

Дальше я не слушала. Хватит. Уши развесила, как трепетная лань на первом свидании. Еще и Мамари в дядьке в парике на полу усмотрела. Срочно в отпуск. Незамедлительно. Как за порог выйду, так сразу и уеду плавать. На острова. Оттуда не высылают и местным властям не выдают.