Иная сторона Тарина - Наталья Мазуркевич

Трактирщик отмер. Хотя странно, что могло быть съедобного в трактире? Закуски? Ничего другого просто не держали. Сюда ж пить и дело взять ходили, едальня напротив стояла, так зачем он заглянул?

– Кто свободен?

Отвернувшись от стойки, мужчина оглядел зал. Лица его все еще видно не было – в лучших традициях капюшон накинул, маску надел… Но парфюм… Вот зачем так палиться?! Я-то его по запаху знаю. Или на то и расчет? И зачем, спрашивается? Я заказ точно брать не стану: один раз виделись – и хватит. Для второго нужно иметь или крепкие нервы, или отсутствующие мозги. Ведь запомнит, свяжет и тайной службе подарит. Любят они так делать, свои делишки чтобы прикрыть.

– Ну, я!

Из-за соседнего столика поднялся рослый детина. Рой его звали. Или Оса. Или Шершень… Точно помнила, что нечто кусачее и злобное, хотя сам парень… Впрочем, мы с ним не сталкивались в темном переулке, но Райд хвалил: увернуться едва-едва успел, а реакция у моего напарника профессиональная.

– Чо делать-то надо?

– Передать сообщение.

– Так это на почту, а не к нам! – ухмыльнулся, пусть все же будет так, Рой. – Проводить?

– Не нужно, – жестом остановил его незнакомец. – У меня есть причины подозревать, что леди, которой я хотел бы передать послание, не существует в высшем свете, а потому искать ее следует в заведениях, подобных этому.

– А чего сразу не в «Золотой туфельке»? – хохотнули откуда-то из угла. Там сидели драчуны и забияки, порядочные воры туда даже не смотрели.

– Работниц всех видов «Туфелек» я уже отсмотрел, – спокойно ответил мужчина.

А мне даже обидно стало: записать меня, порядочную, в общем-то, воровку в какие-то «туфельки». Теперь точно объявляться не буду. Разве что компенсацию за моральный ущерб стребовать и долгую память о себе оставить. Не одной же мне у парфюмерных лавок страдать в поисках похожего аромата.

– И пришел к выводу, что леди связана с последующим исчезновением драгоценностей, – добавил он.

Услышав о драгоценностях, зашевелились серые, притихшие было, чтобы не мешать разговору. Еще бы, Разетти там с ног сбивается, землю роет, уже и нам предложение о выкупе прислал через подставных. Вот только Райд ему не хочет продавать добычу, а раз Райд не хочет, то и я против. Нечего ему репутацию так просто возвращать. Пусть побегает, поищет…

Я вздохнула, бросив взгляд на шефа. Побегал, нашел, отомстил. И за что мне все это?

Грустно усмехнулась и повернулась к тому, кого хотела бы забыть, наверное. Или не встречаться. Потому что герцог Юлиар Шарнес был одним из тех мужчин, при взгляде на которых подгибались коленки, а мозг добровольно капитулировал, не справляясь с лихорадочно бьющимся сердцем и непроизвольной улыбкой.

Конечно, был способ удержать самообладание. Целых три. И все мной уже опробованы. Первый – на том самом балу, когда я на работе была, а честь профессионала важнее любовных дел; второй – опять же на работе, но после его появления в трактире и в самых уязвленных чувствах; и третий – сейчас, когда мне вообще никого не хотелось видеть из моих клиентов. Особенно если их пригласил граф и теперь так снисходительно-поучительно улыбается, сцепив руки в замок и наслаждаясь сценой. Театрал-любитель, чтоб демоны его всю ночь не отпускали! О третьей нашей встрече я предпочитала не вспоминать.

– Очарован. – Несмотря на явное несоответствие заведения и придворных церемоний, его светлость герцог Шарнес не преминул поклониться даме, присаживаясь рядом. Он бы еще и руку поцеловал, но… По известным причинам не стал. – Дайрин, должен поблагодарить тебя за помощь, – сухо продолжил мужчина. – Жаль, что ты не сделал этого раньше. Мой медальон мог бы остаться при мне.

– Вряд ли, – покачало головой начальство. – Если ты действительно имел наглость высказать о Майе все то, что поведал мне, она не могла так просто это оставить. Верно, хорошая моя?

Я гордо промолчала. Только прищурилась и смерила шефа убийственным взглядом. Ох, была бы я истинной темной… Мечты-мечты, до костра не доведите.

– Майя, это невежливо, – продолжил издеваться мой главный мучитель, в кабалу к которому я на десять лет угодила. – Его светлость тебя поприветствовал, неужели ты не скажешь ему и слова? После того, что я от тебя услышал, я надеялся, что его появление заставит тебя улыбнуться хоть на мгновение. Или я снова не угадал с подарком?

– Не угадали, – мрачно подтвердила я и демонстративно потрогала лопатку. – Могли бы и что-нибудь получше придумать.

– Мог. Мое упущение, – согласился Дайрин и перевел взгляд с меня на герцога. – Юлиар, знакомься, это Майя. В силу определенных причин сейчас она работает с нами. А поскольку и ты согласился оказать мне услугу, я не мог обойти вниманием твою давнюю просьбу. Условия ты помнишь. Отдаю ее тебе до утра. Занятия в Таринке начинаются в восемь, она должна быть там без опозданий. – И практически шепотом: – Помни, ты поклялся.

И он просто взял и поднялся, не глядя, как меня выворачивает от боли активировавшаяся метка, впитывающая отпечаток ауры еще одного «хозяина». Ненавижу. Их всех ненавижу. И каждого. И герцога ненавижу. Тоже. И запах его поганый…

– Прошу. – Мне галантно подали руку, но оценить вежливость его светлости, когда он присоединился к списку моих мучителей…

Я отшатнулась и бездумно побрела на выход. Сомнений в том, что ему от меня нужно этой ночью, не было. Видимо, так и поддерживается его репутация: днем дамский угодник, а вечером девочек подследственных в подарок от приятеля на личные нужды берет.

И верно, кому интересна их дальнейшая судьба.

* * *

Экипаж стоял у входа. Без гербов и других опознавательных знаков. Конечно, без труда можно было сказать, где их делали, но там же производили и сотни таких же карет, призванных разъезжать по особым поручениям.

Терпеливо дождалась, пока мне откроют дверцу, и залезла. Сидение было мягким и чистым. Ни чужих длинных волос на обивке, ни кошачьей шерсти, ни пятен от разлитого вина. Под потолком мерно переливался неярким светом осветительный шар, а сквозь задернутые шторки лезли уцелевшие от холодов комары. У некоторых это даже выходило, и они зависали на потолке в засаде, прятались в шторках или бесстрашно летели навстречу своей гибели. Увы, такова жизнь: подлетишь слишком близко, зажужжишь слишком громко – и прости-прощай прежняя жизнь, поезжай неведомо куда с неизвестно какой целью, которую настойчиво от меня скрывали за непроницаемой маской на лице.

К своему стыду, я первой нарушила тишину. Вздохнула печально, откинулась на спинку сиденья и, пытаясь установить по мерному стуку лошадиных копыт улицу, спросила:

– И что же вам от меня нужно?

Вышло до того устало, что порядочный человек устыдился бы своих намерений и одумался, но… порядочной среди нас была разве что лошадь. И она была занята делом. Цок-цок-цок…

– Мне не хватит этой ночи, чтобы озвучить весь список, – усмехнулся герцог.