Очень (не) обычная история - Марина Вуд

стороны это все выглядит глупо. Я взрослый, здоровый мужик стелюсь тут перед девочкой. И мне это начинает порядком надоедать. Просто из последних сил держу себя в руках. Даже стараюсь не материться, чтобы окончательно не напугать ее.

— Егор Владимирович, эта дверь на соплях держится, — подходит мой безопасник и дергает за дверную ручку. — Она с одного удара слетит с петель.

Я делаю охраннику предупреждающий знак.

— Аня, я считаю до трех, и мы высаживаем эту чертову дверь, к "едреной бабушке"! — слышу шорох. Раз… Два…

— Не надо высаживать, — девушка щелкает замком.

— Вот так бы сразу, — нагло толкаю дверь вперед и оттесняя плечом Анну, уверенно захожу внутрь.

— Егор, — она бежит сзади за мной, — одень, пожалуйста, маску. — И держи социальную дистанцию.

— Что-что мне держать? — развернувшись к ней лицом наиграно вскидываю брови и резко притягиваю ее к себе.

На ней надета какая-то клоунская пижама голубого цвета.

— Что ты творишь? — она начинает брыкаться и бьет ладошка мне в грудь. — Нельзя! Я могу быть заразной!

Я перехватываю ее руки и заламываю за спину.

— Тихо! — втыкаюсь носом в ее волосы и делаю глубокий вдох.

Скольжу своими губами по ее. Целуя каждую по очереди. Вот теперь на душе почти хорошо. Никогда раньше не замечал за собой особой сентиментальности. А с ней будто крыша едет.

— Анечка. Девочка моя… Какая же ты еще глупая, — чувствую, как дрожит ее тело и то, какая она горячая. — Ну все. Теперь нам вдвоем придётся сидеть на карантине.

Она расслабляется и обвивает своими худеньки ручками мою шею. Целую ее макушку.

— Сам ты глупый, — прижимается сильней.

— Да. Согласен, — пользуясь ее временным смятение, я разворачиваю девушку в сторону выхода. — А теперь надевай куртку и поехали.

— Куда? — удивленно хлопает глазами.

— Ко мне. Будем самоизолироваться. Или ты хочешь, чтобы я остался здесь? — обвожу руками ее маленькую комнату.

— Нет, — отрицательно машет головой. — Мне же вещи какие-то собрать надо.

— Не надо, — приобняв за плечи веду ее в сторону выхода. — У нас на сборы нет времени. Все необходимые вещи закажем через интернет. Нас ждет врач.

— Дай хотя бы переодеться, — она смотрит на свое отражение в зеркале на стене. — Я не могу ехать в таком виде… Какой врач? — тормозит возле прихожей.

— Я вызвал врача на дом. Он нас уже ждет, — снимаю с крючка куртку и выжидающе смотрю на ее.

Помогаю ей одеться и вывожу из квартиры. В машине Анна заставляет всех надеть маски-респираторы. Мужики психуют, но ослушаться не имеют права.

Анна

В машине мне становится совсем плохо. Видимо жаропонижающее перестает действовать, и температура снова начинает подниматься. Мне даже кажется, что я дышу жаром, словно дракон. Мышцы будто бы выкручивает в другую сторону. Пульс лупит в висках. Голова раскалывается от начавшейся мигрени.

Я устало ложусь головой на плечо Егора. Мужчина обнимает меня. Мне хорошо в его руках. Тепло. Надежно. Я чувствую его размеренное дыхание. Оно успокаивает. Мои глаза тяжелеют от усталости. И я прикрываю их.

В доме Громова, который находится за городом, нас действительно ждут сотрудники частного медицинского центра. Правда, в своих белых комбинезонах, они больше похожи на космонавтов, которые только что высадились на луну. Не хватает только нашивки «NASA» и «USA» на рукаве.

— Легкие — чистые. Воспаления пока что нет. Горло откройте.

Я стараюсь максимально высунуть язык, пока доктор светит своим фонариком в мой рот.

— Закройте рот. Горло очень красное. Глотать больно? — он пальпирует шейные лимфоузлы.

— Ближе к вечеру начало болеть, — я сижу на бежевом диване, напротив меня в кресле врач.

— Температура легко сбивается?

— Да. Но она так же быстро и поднимается, — я кутаюсь в плед.

— Мне это больше напоминает начало фолликулярной ангины, — говорит доктор и пишет что-то в рецепте.

— Какой, какой ангины? — слева от врача, сложа руки на груди стоит Громов и тяжелым взглядом смотрит на нас.

— Гнойной. Вот, — протягивает лист бумаги Егору. — Назначение я сделал. Там все расписано. А вы голубушка, — мужчина разворачивается ко мне, — побольше пейте теплой жидкости и отдыхайте. Как только будет готов ПЦР-тест, я сразу же сообщу, — он поднимается с кресла и берет в руки свой медицинский чемодан. — Укол анальгина с димедролом я сделал. Сейчас советую поспать. Выздоравливайте! — откланявшись он следует на выход.

— Я вас проведу, — Егор идет вслед за доктором.

Я провожаю взглядом мужчин, и завернувшись в одеяло, будто гусеница в кокон, ложусь головой на диванный подлокотник.

6.

Анна

Сквозь сон я слышу, как Егор что-то кому-то говорит. И еще слова: тридцать девять и восемь. Открыть глаза очень тяжело, будто бы на них положили мешки с песком. И все время холодно. Это странное чувство. Ты словно проваливаешься в какое-то забвение и лишь на секунду выныриваешь, чтобы глотнуть воздуха, а потом снова летишь в пропасть, которая не имеет дна.

В очередной момент такого вдоха я почувствовала чьи-то руки. Потом меня заставили выпить что-то противно-теплое. Потом я снова провалилась. Темнота.

Открываю глаза. В комнате сумрак. Поднимаю голову — вокруг все незнакомое, чужое. Сил совсем нет. Мне хочется по-маленькому. Я с трудом встаю с постели и по стенке выхожу в коридор. Дальше снова все плывет, и я плыву вниз. Провал.

Утро.

Я снова открываю глаза. Мне немного легче. Ясность сознания радует, как никогда. Поворачиваю голову и вижу мирно спящего Громова в одежде и поверх одеяла. Он лежит на животе, одна его рука под подушкой, а лицо