Непорочная для бандита. Я тебя сломаю - Ада Ридель

А мне нечего сказать.

Я просто хочу сесть на пол и смотреть на стену. Всё.

Если я точно окажусь его дочерью… Артур станет жёстче. И хоть он оттягивает момент, он точно трахнет меня. Изнасилует. Как месть.

Ему же нравится мстить совершенно другому человеку.

А я ведь не виновата, что он – мой отец. Если это так.

– Не старайся. Тебе никто не поможет, – даже не спрашиваю, почему. Нет сил вымолвить и слова. – Я тут тебе подарочек устроить решил. В честь пробуждения. Смотри.

Он толкает меня к кровати. Чуть не падаю. Он вообще не думает о том, что у меня температура и жар. Тело колотит до сих пор. Перед глазами прыгают картинки. Но упираюсь в постель и выпрямляюсь.

– И зачем? – этот голос принадлежит мужчине на больничной койке. – Ты принёс этот мусор сюда?

Что – то внутри разбивается. Моя душа.

Всё ещё надеюсь, что этот человек просто незнакомец. Но я уверена – он уже видел меня.

– Как ты радостно встречаешь свою дочь, – холод в голосе Артура пробирает до дрожи. Я стою, как меж двух огней. Ледяных. Никому ненужная. И никто не успокоит меня, когда я разрыдаюсь. От этой ситуации. – По твоему взгляду, ты знаешь, кто это.

Его слова резкий выстрел.

– Знаю. Поэтому и спрашиваю, зачем ты притащил её. Думал, если я увижу её, испугаюсь? Мне плевать. У меня нет детей.

Я должна быть рада, что не являюсь его дочерью. Ведь тогда Артур отпустит меня.

Да только всё это звучит так, что он просто не хочет меня принимать. Считает ошибкой природы. А я уже подсознательно принимаю это как факт.

– Вполне ожидаемо.

Огромная лапища оказывается на моей талии. Пробирается под огромный вязаный и бежевый свитер. Сжимает грубо тело, вырывая из меня вздох страха.

Вторая рука обвивает шею, задирая голову назад. Хватаюсь в неё ладонями и вишу в воздухе, прижатая к телу Артура, что испытывает и меня, и мужчину на койке.

– Даже так?

Сжимаю зубы и переломанными ногтями впиваюсь в плоть.

– Мне плевать, Алиев.

Опускаю взгляд и смотрю на Климова из-под полуопущенных ресниц.

И застываю от ужаса, когда мужчина внезапно достаёт пистолет из-под покрывала.

Открываю рот, чтобы закричать, но не успеваю ничего понять.

Он подставляет его к своей голове. И, не раздумывая, нажимает на курок.

Перед глазами всё окрашивается красным. Таким отчётливым багровым цветом на белых простынях.

Живот скручивает больными спазмами. Тошнота подходит к горлу.

Артур внезапно отпускает меня. Падаю на твёрдый пол, ударяюсь об него коленями. Всё тело звенит, колотит, но ничего не вижу. Округляю от шока глаза и не выдерживаю. Когда снова вижу эту кровь, что хлёстким движением осталась на стене.

Её запах застревает в носу. Внедряется глубоко внутрь и давит сильнее.

Сдаюсь и опустошаю желудок, пачкая белый больничный пол.

– Сука, – слышу это грозное слово, сквозь порывы выплюнуть всё содержимое живота. – Откуда он его взял вообще?!

Не знаю, как Артура, но меня это не волнует. Нет, совершенно мучает другой вопрос – зачем?

Стрелять себе в голову, чтобы умереть?..

Он ненормальный… И для чего?

Я ведь теперь… Осталась с ним? Опять?

И что теперь будет? Алиев будет снова отыгрываться на мне?

Поднимаю испуганный взгляд на Артура. Впервые вижу его таким злым, раздражённым. Ударяет по стулу ногой, что летит вниз. Страшно. Когда он вот такой.

Внезапно поворачивается в мою сторону. Прожигает взглядом и моментом оказывается рядом. Хватает меня за плечо, и я вскрикиваю. От боли.

Меня дёргают вверх, и Артур, сковав меня в своей стальной клетке, выносит из палаты. Злой, раздражённый и невероятно напряжённый.

Проходим мимо охраны и последнее, что слышу от Артура до самого дома:

– Уберитесь там. И труп выкиньте.

И всё. Ни единой фразы. Только тишина, воцарившаяся в салоне. И его злое, невыносимое дыхание.

Говорящее, что Артур не в духе.

И ведь оказалась права. Даже несмотря на своё самочувствие, при котором сижу почти без сознания и смотрю на свои ноги, улавливаю эту ауру опасности.

И когда мы заходим в дом…

Алиев срывается с цепи.

Переворачивает стол. Тот страдает, немного разбивается.

Ударяет по холодильнику, оставляя вмятину. И руку в крови.

А мне и остаётся, что вздрагивать при каждом громком звуке. Мне страшно. Очень. До сих пор сердце где-то в пятках.

Потому что боюсь. Тот человек мёртв. Мне его жаль, но…

Он сам выбрал свой путь. Зачем? Не знаю. Ничего не смыслю в их мире.

Но это никак не играет мне на пользу.

Потому что раз того человека больше нет… Мне конец. У Артура окончательно сорвёт крышу и всё. Я не выберусь. А, возможно, умру. А я не хочу.

Три бутылки алкоголя падают на пол, разбиваясь. Зажмуриваюсь и обхватываю себя руками.

Не решаюсь подойти к нему. Понимаю, что не успокою его, а взбешу ещё больше.

Я не тот успокоитель, что ему нужен.

Но он ему необходим. Потому что в любой момент из-за его настроения я могу лишиться жизни. Что так люблю. Несмотря на всё происходящее.

Внезапно мужчина останавливается. Смотрит в потолок, матерится.

И резко поворачивает голову в мою сторону. Будто знает, что я смотрю на него.

Окидывает меня свирепым взглядом. С головы до ног. А я непроизвольно делаю мелкий шаг назад. Понимаю, что это бессмысленно.

– Боишься? – этот звериный оскал пугает.

Но я без раздумий киваю. Нет смысла врать – всё видно по моему дрожащему телу. И нет, не от температуры.

– Не стоит. Твой отец плохо поступил. Почуял неладное. Знаешь, что самое отстойное в нашей жизни? Видеть издевательство над близкими. Хоть ты и не поняла, но Климов, несмотря на свои слова, предпочёл сдохнуть. Чтобы не видеть издевательств над тобой. Благородно, да?

– И зачем? – выдавливаю из себя.

Я не верю. Тот мужчина назвал меня отбросом. Мусором. Чтобы защитить?

– Дочь же, – усмехается так, что мурашки по телу бегут. – Хоть и не понятно, почему так поступил. Подумаю об этом потом. А пока, мне нужно остыть. И ты мне в этом поможешь.

Сжимаю себя руками теснее. От холода.

Но понимаю – у меня нет выбора. Сопротивления только сделают мне больно. Я не хочу этого. Но мне нужно выбраться отсюда. И если он хочет моего тела – получит.