Лорды Белого Замка - Элизабет Чедвик (Англия)

По дороге к двери Уна наклонилась к собаке, обняла ее обеими руками и нежно шепнула своей любимице на ухо прощальные слова на родном языке. Потом, приказав Таре остаться, быстро вышла не оборачиваясь.

Фульк наконец-то позволил себе глубоко вздохнуть – с облегчением и сожалением одновременно – и тут же схватился от боли за ребра. Через мгновение собака неслышно подошла к своему новому хозяину и лизнула ему руку.

– Вот это было у тебя под чепраком. – Усевшись на край кровати, Жан продемонстрировал Фульку осколок стекла от разбитого кубка. Из таких кубков пили только представители знати, сидевшие за почетным столом, поскольку стекло стоило дорого и к тому же легко билось. – Хитро задумано: в ту секунду, как ты опустишься всей тяжестью своего веса на седло, осколок должен был вонзиться в тело чалого, словно острая шпора.

Фульк взял кусок стекла и повертел его в пальцах. На кожу упало пятнышко зеленого света. Зловещий острый зубец окрашивала толстая полоса запекшейся крови с прилипшими серыми волосками. Осколок сам по себе был недостаточно длинным, чтобы убить животное, но его хватило, чтобы оно обезумело от боли, так что не выдержало сердце. Фульк вспомнил хитрый взгляд де Мальфе и довольную ухмылку на лице принца Иоанна. Они, несомненно, сочли это удачной шуткой.

– Я знаю, кого винить, – мрачно произнес он. – Отец был прав. – (Жан вопросительно поднял брови.) – Мне надо было сделать так, чтобы этот ублюдок больше не поднялся.

В сентябре из Англии прибыла галера с письмами, на ней же приехали и посланники короля Генриха. Пророчество Уны сбылось.

– Мы отправляемся в Англию, – сказал Теобальд, одеваясь к обеду у себя в комнате. Час тому назад он вернулся с приватной беседы, имевшей место в покоях Иоанна. – Дорожные сундуки должны быть собраны к рассвету.

Фульк знал, что так и будет. И без предсказаний Уны все было понятно: и по неуклонному потоку дезертирующих наемников, и по недовольным разговорам горожан, которым постоянно недоплачивали за товар.

– Выходит, король Генрих не прислал больше серебра?

Фульк помог Теобальду облачиться в придворную котту из малиновой шерсти, обшитую по краю золотой тесьмой.

Теобальд покачал головой:

– Если серебро и прибыло, то не для Иоанна. Пусть он и любимчик Генриха, которому отец во всем потакает, но всему есть свои пределы. На новое серебро попросту опять купили бы вино, а казна Генриха не бездонна. Подозреваю, Иоанн, приехав домой, сперва получит нагоняй, а потом… Словом, повторится история про блудного сына.

Фульк понимал, что имел в виду Теобальд. После происшествия с шахматной доской принца лишь слегка побранили, не более того.

Теобальд застегнул пояс и проверил, надежно ли пристегнуты ножны.

– В том, что случилось, виноват не только Иоанн, – сказал он, проводя гребнем по своим коротко подрезанным рыжеватым кудрям. – Нельзя ожидать от избалованного юнца, что тот будет выполнять работу взрослого. И тем не менее, – прибавил Уолтер, положив гребень на сундук, – полагаю, что урок все усвоили. – Взяв плащ, он улыбнулся Фульку. – Бьюсь об заклад, что тебе не жалко уезжать, да?

– Вы правы, сэр. Не могу сказать, что мне здесь было слишком плохо. К тому же я многому научился, но… – Фульк слегка покраснел под спокойным взглядом серых глаз лорда. – Но я хочу снова увидеть семью и родной дом.

– Странствовать приятно. – Теобальд перевел взгляд с Фулька на оконный проем, сквозь который проникал тусклый зимний свет. – Но и возвращаться обратно тоже очень приятно.

Они отправились из Уотерфорда с утренним приливом. Резкий ветер гнал корабль к дому, и оба вглядывались в покрытое рябью серое море: Теобальд с тревогой, а Фульк – с покорностью.

Пока последние сундуки еще грузили на корабли, Жан вернулся из очередного набега на кухню с богатым уловом – бараньим пудингом, бутылкой хмельного меда и известием для Фулька: Ги де Шомон, новый муж Уны Фицджеральд, был серьезно ранен на охоте.

Валлийская граница, лето 1189 года

Старшие мальчики из семейства Фицуорин и братья де Ходнет, Болдуин и Стивен, провели все утро на ярмарке в Освестри, изучая товары, которые предлагали шорники, торговцы лошадьми и оружейники. Фульку надо было забрать отремонтированную уздечку, Уильям искал новое седло, и, конечно, все молодые люди не прочь были поглазеть на изящные мечи, выложенные на тряпице перед лавкой кузнеца.

Некоторые из клинков были выкованы из одной полосы стали, другие изготовлены по старинке, из нескольких слоев железа, и отбиты молотом до появления на поверхности причудливых волнистых узоров. Говорили, что эти узорчатые клинки слабее обычных, но зато им не было равных по красоте.

– Когда стану рыцарем, куплю себе такой клинок. – Карие глаза Уильяма горели жадным огнем.

Ему уже исполнилось восемнадцать, и теперь этот стройный вспыльчивый юноша отчаянно жаждал наступления заветной церемонии, которая сделает его наконец настоящим мужчиной и воином.

Фульк от души одобрил выбора Уильяма. Он и сам был не прочь владеть подобным оружием, вот только лорд Теобальд пообещал, когда придет его время быть посвященным в рыцари, подарить Фицуорину меч. Церемония состоится, скорее всего, когда лорд Уолтер вернется в Англию. Сейчас он сражался где-то там, за проливами, в Анжу. Король Генрих и принц Ричард снова были готовы вцепиться друг другу в глотку. Принц Иоанн, присоединившись к отцу, выступал против Ричарда, и, судя по известиям, доносившимся до них сюда, в Валлийскую марку, противостояние это становилось ожесточенным и приобретало все более уродливые черты.

Фульк был рад, что больше не надо служить лорду Теобальду. Вместо того чтобы уехать вместе с господином на материк, он отправился домой, куда его вызвали, когда серьезно заболел отец. Хотя Брюнин и оправился от лихорадки, что какое-то время угрожала его жизни, больше Фульк ко двору не вернулся. Отец счел, что старшему сыну не пойдет на пользу оказаться втянутым в превратности семейных войн Анжуйской династии.

Одним словом, сегодня Фульк волен был наслаждаться отличной погодой, установившейся на Ламмастайд[8], и ярмаркой в Освестри. Англичане и валлийцы беседовали, примеряясь к покупкам и прикидывая, что на что можно обменять. Языки их смешивались, сдобренные немалой долей нормандского французского. Не всегда все заканчивалось миром. Ведь валлийцы и англичане издавна воевали друг с другом, а Освестри выступал полем битвы, на которое претендовали обе стороны, и разоряли его, соответственно, те и другие.

В прошлый раз Фицуорины были в городе в прошлом году после Троицы. Фульк, которому лорд Теобальд дал отпуск, чтобы повидать семью, отправился в Освестри послушать, как епископ Сент-Дэвидский и его дьякон, неистовый Гиральд де Барри, читают проповедь о необходимости нового крестового похода для восстановления христианского правления на Святой земле. Гиральд был столь красноречив и эмоционален, что некоторые откликались на его призыв прямо на месте и получали красные кресты, которые следовало нашить себе на плащ. Фульк тоже прочувствовал всю силу проповеди, но отказался, зная, что для его семьи Иерусалим – это Уиттингтон и будущее наследника семьи уже определено. Уильям ринулся было вперед, как выпущенная из лука стрела, но рука Брюнина легла ему на загривок и вернула назад.