Четыре друга народа - Тимофей Владимирович Алешкин

Голова сыщика поникла. Он с трудом нагнулся, поднял фонарь, и пошёл к полосатой будке, в которой прятались от дождя ночные сторожа Гавани.

— Гражданин Верховный обвинитель, а как вы меня нашли? — были первые слова Фабио, как только они с доктором Арнери сели в Чёрную Карету.

— Дело в том, гражданин Фабио, что Папаша Гро мне обязан… даже скажу тебе, что он мой агент. Он немедленно сообщает мне, когда в «Старый моряк» приносят такие пилюли, которые приносить туда совсем не следует. А о чёрных пилюлях я его особо предупреждал. Папаша, наверное, пугал тебя?

Фабио осторожно кивнул. Доктор Гаспар улыбнулся. Фабио показалось, что на мгновение из-под маски хищной птицы как будто выглянул совсем другой человек — молодой, лукавый, весёлый, и вовсе не страшный!

— Это я ему велел. Некоторые вещи опасно давать в руки тем, кто не знает, как ими правильно пользоваться. Опасно именно для самих этих людей, понимаешь? Пусть уж лучше не будут их трогать из-за страха перед ужасным доктором Гаспаром, чем играют с огнём.

— Я понимаю, гражданин Верховный…

— Прошу тебя, Фабио. не стоит ко мне обращаться так церемонно. Называй меня не по должности. Ведь мы же доверяем друг другу? Вот ты, наверное, хочешь спросить, что за чёрные пилюли я передавал в портфеле Тибулу?

Пожалуй, Фабио и правда хотел именно об этом спросить, но пока не знал, как это сделать поосторожнее. Конечно, после того, как он сам рассказал доктору, что секрет Тибула у него, бежать было уже некуда. Но всё-таки он хотел бы узнать немного больше о том, что происходит, и что об этом думает доктор Гаспар. Фабио хотел убедиться, что хотя бы на этот раз не ошибся и нашёл друга, а не очередного хитрого врага.

— Уж не знаю, какую из историй про секретные пилюли доктора Гаспара ты слышал. Те, что дошли до меня, особенно про чёрные «глазки», все очень страшные… и такие же глупые. Я действительно готовил особенные лекарства в виде пилюль для Тибула. Он болел, ещё со времён Революции, и чем дальше, тем сильнее. Я тогда предупреждал его, что моя новая краска для изменения цвета кожи может оказаться опасной для здоровья. А он меня не послушал. Сказал, что дело народа важнее… Когда ему стало очень плохо, он тайно рассказал мне о болезни и просил помочь ему. Но я не волшебник, Фабио, хоть и знаю много наук. Лекарства, которые я готовил, не могли вылечить Тибула. Только облегчить боль и позволить ему работать. А чёрные они потому, что я не добавил в них краски, вот и весь секрет. Краски нужны, чтобы граждане могли различать пилюли, которые раздают всем. А эти были только для одного человека. Перепутать тут невозможно, значит, и красить незачем.

А опасности от них нет никакой, на здорового человека они почти не действуют. Вот, смотри, — тут доктор Арнери достал из кармана тот самый бумажный свёрток, который Фабио отдал Папаше Гро, и мигом проглотил одну чёрную пилюлю оттуда!

— Если хочешь, и ты попробуй. Ты, видимо, устал, тогда она тебя немного подбодрит.

«Доктор тоже меня проверяет! — догадался Фабио, — Он тоже, наверное, боится, что я могу оказаться врагом, что я подослан Просперо или Эквиа. Ну, мне-то уже бояться нечего! Пускай даже «глазок» заставит меня всё рассказать доктору без утайки. Так я всё равно это и хочу сделать!»

Фабио храбро взял сразу два чёрных шарика и проглотил их, глядя прямо на гражданина Верховного обвинителя. Доктор Гаспар был очень доволен. Он подмигнул Фабио, потянулся и разложил тонкие руки по спинке сиденья.

— Ну что, теперь, если верить тем историям, я буду должен всю жизнь исполнять все твои приказы, а ты — мои. Придётся нам с тобой везде ходить вместе, а то поодиночке мы даже поесть не сможем.

Фабио рассмеялся вместе с доктором Гаспаром. Он действительно почувствовал, как усталость проходит. Больше ничего страшного не случилось. Они с доктором проверили друг друга — и оба удачно! Доктор Гаспар смотрел на него, прищурив глаза.

— Хочешь запустить Карету? — спросил он. Конечно, Фабио хотел! Доктор Гаспар тут же рассказал ему, как управляется механизм. Оказывается, главные серебряные рычажки приводили Карету в движение и останавливали её, а штурвал задавал скорость. Фабио перещёлкнул несколько рычажков, выставил скорость, и Карета поехала вперёд!

— А как теперь ей управлять? — обратился к доктору Фабио.

Вместо ответа доктор Гаспар достал из-за пояса серебряную трубку со стеклянным шаром на одном конце и воронкой на другой. «А я-то думал, это пистолет!» — удивился Фабио. Доктор медленно и раздельно произнёс в воронку:

— Управление Каретой. Начало пути. Торговый порт. Ворота. Конец пути. Дворец Справедливости.

Доктору ответил глухой голос:

— Управление Каретой. Начало пути. Торговый порт. Ворота.

Фабио при звуках голоса вздрогнул от неожиданности, хотя и слышал его, когда ехал в Карете в прошлый раз, и шёпотом спросил у доктора:

— А… что там?

— Механическая кукла, вроде той, которой притворялась Суок, чтобы освободить Просперо. Я нашёл записи и чертежи Туба в архивах Трёх Толстяков после Революции, и тоже научился их делать, даже усовершенствовал. Ты знаешь, я много разъезжаю по столице. Живому кучеру пришлось бы тяжело со мной, а кукла никогда не устаёт. Её нужно только заводить вовремя.

«А это правда ты увёз Суок?» — тут же захотел спросить Фабио, но, видно, вопросов у него было так много, что вместо этого он выпалил:

— Доктор Гаспар, а мы с тобой сможем спасти Республику?

— Мы постараемся, — серьёзно ответил доктор.

— А как нам всех помирить? И кто из них прав?

— Помирить, я надеюсь, поможет шкатулка. Ты покажешь её мне, как только мы приедем ко мне во Дворец Науки.

— Конечно, доктор.

— А вот кто прав… Это хороший вопрос, мальчик, очень хороший. Беда в том, что никто из них не прав.

Эквиа и рабочие хотят всеобщего равенства. Они думают, что все беды из-за того, что одним — толстякам и богачам — всего достаётся больше, а другим — беднякам — меньше. Но они не могут понять, что настоящее равенство возможно только между равными. Люди разные, Фабио, а худые, чтобы никого не обидеть, хотят всех сравнять с самыми худшими и бедными.

Ты ведь знаешь, чего добиваются «чёрные» через депутатов от Клуба Худых. Они не хотят открытия школ. Они не хотят новых театров и танцевальных залов. Они требуют, чтобы было побольше новых