Марс наш! - Валерий Большаков

– Ух, ты! – выразился Ашот.

– Миха, ты понял свой маневр?

– Так точно! – лихо ответил Кравцов.

Воронин хотел скомандовать: «Огонь!», но какая на борту артиллерия?

А вот на «Либерти» такую команду отдали – трасса пушечного огня протянулась по направлению к антенне «Леонова».

Николай, проклиная свою нерешительность, врубил ОДУ и гаркнул:

– Пуск!

Массивный «Леонов» слегка притормозил, и штук пять снарядиков, выпущенных с «Либерти», миновали «тарелку» антенны, задевая рабочий и лабораторный отсеки.

И тут же выпущенные пенетрометры покинули борт.

Зонды было видно – оставляя оранжевые хвосты выхлопов, они неслись к американскому кораблю, набирая скорость.

Четырнадцать зондов ударили кучно, пробивая корпус «Либерти».

Тяжелые веретена с острыми наконечниками из вольфрам-молибденового сплава проломили разнесенную броню из листового титана и керамики и застряли внутри корабля, сокрушив переборки.

Из одной пробоины захлестала струя воды, тут же замерзая и сеясь льдинками. Изо всех дыр вырывались воздух и мелкие предметы.

– Есть!

– Заполучи, фашист, гранату!

– Ашот! Видишь, куда Миха попал?

– Ага!

– Пуляй свои бомбозонды туда же!

– Понял!

Зонды были не мощнее ручной «лимонки», но двадцать штук подряд…

Попали в цель, правда, не все, а лишь каждый второй бомбозонд, но все равно – «связка»…

Вспышки взрывов так и замерцали, напуская клубы разноцветного дыма.

Лишь теперь «крейсер» ответил, но как-то жидко – три антиспутниковые ракеты полетели в сторону «Леонова».

Одну умудрился подорвать Ашот, обстреляв бомбозондами, другая пролетела мимо, а третья угодила в рабочий отсек, вышибая взрывом недавно приделанную латку.

– Миха! Сколько у тебя еще пенетрометров?

– Четыре!

– Видишь, где пушки разворачиваются?

– Мидель? Вижу!

– Целься туда! Все четыре, залпом!

– Есть!

Задолбили оружейные модули, частя из шестиствольных пушчонок.

Но именно эта мелочевка доставила «Леонову» больше всех хлопот – снаряды прорывали борта, сокрушили спасательную капсулу сделали один из радиаторов похожим на дуршлаг.

Выпустив пару очередей, артиллерия заткнулась – подавилась пенетрометрами.

Зонды острыми шильями проткнули борта, сворачивая один из боевых постов.

Что они там еще задели – неясно, но здоровый шмат брони вывернулся наружу, словно донышко вскрытой консервной банки, и в открытый космос пыхнули дым и трепещущее пламя.

Вакуум не поддерживает огонь, стало быть, горела взрывчатка.

Сдетонировал боезапас?

– Ат-тлично! – рявкнул Царев. – Командир, добавить? У меня еще как бы парочка осталась!

– Бей в эту дыру!

– Есть!

И два последних зонда ушли в дымящуюся пробоину.

Один из пенетрометров, задев за край, вошел чуть ли не боком, раздирая стойки каркаса, сминая переборки в гармошку, сбивая людей, как кегли.

– Генка! Серега! Миха! За мной!

– Куда?

– На абордаж!

«Frankfurter Allgemeine Zeitung», Евросоюз:

«В печать просочились слухи, что русские разрабатывают новую космическую ракету – фотонную, с термоядерным приводом.

По данным от осведомленного источника, такой корабль будет собран по комбинированной схеме.

Его оборудуют параболическим зеркалом шестидесяти метров в поперечнике, а все отсеки расположатся как бы с тыльной стороны отражателя, под куполом.

С боков отражатель будут поддерживать пять ракет с обычными ЯРД.

Таким образом, этот русский корабль станет похожим на беседку-ротонду с разъехавшимися в стороны колоннами.

Сами конструкторы называют свой проект не без иронии – «черепаха»[7].

Однако скоростей новый русский корабль достигнет отнюдь не черепашьих – до 1000 км в секунду, и даже больше!

Специальное устройство будет подавать в фокус отражателя мишени из дейтерия и трития, а мощные лазеры станут сжигать их, возбуждая термоядерную реакцию.

Длинная очередь таких микровзрывов и обеспечит «черепахе» сумасшедшую тягу.

Ранее поступали сведения о том, что катастрофа, приведшая пару лет назад к гибели американской орбитальной станции MOL, была вызвана именно опытами с термоядерным двигателем.

Объявлена новая гонка в космосе?»

Воронин рванул в рабочий отсек, да так, что отцепился от металлического пола, и полетел вперед, только подковки клацнули.

Затормозив возле стыковочного узла, он быстро разблокировал внутренний люк.

– Ашот! Захлопни люк в лабораторный! Мы все не влезем в кессон!

– Ты хочешь под прикрытием СПК? – спросил Царев, бурно дыша от прилива адреналина.

– Ну, да! А что нам остается? Дожидаться, пока расстреляют?

– Не дождутся, – буркнул Зайченко.

Раскрыв внешний люк, Воронин чуть не улетел в открытый космос – воздух из рабочего отсека ощутимо пихал в спину.

– Генка! Будь рядом, мы тут одни с оружием!

– Ага!

– Цепляйтесь!

Николай порадовался тому, что находится в скафандре, иначе всем стало бы видно, как у него руки трясутся.

Да и всего колотит…

Дав полную тягу, он разогнал космоскаф, прикрываясь им, как щитом.

В эти быстро пролетающие моменты он не думал о тактике и стратегии – мысли вообще вышибло из головы.

Была простая цель – добраться до пролома в борту «Либерти», ворваться внутрь и дать бой.

А дальше видно будет…

Заработала пушка, вогнавшая снаряд в СПК.

Космоскаф сильно вздрогнул, накренился, затмевая вспышку разрыва – и под обстрел угодил Кравцов.

Мелкокалиберный снаряд пробил гляциологу грудь насквозь, оставляя огромную рваную дыру, и взорвался у него за спиной.

Уже мертвый, Михаил принял на себя разлет поражающих элементов, уберегая товарищей, и его отнесло прочь – вокруг скрюченной фигурки в серебристом скафандре реяли замерзавшие шарики крови.