И осталась только надежда... - Наталья Бульба

– У вас еще есть шанс и сейчас избежать этой встречи, – неожиданно для себя произнесла я, останавливаясь. Я не была уверена, как именно этого добьюсь, но пообещала себе, что сделаю все, чтобы убрать Костю и Андрея подальше от этой заварушки. – Вы ведь видящий или так и не поверили в собственный талант?

Мы стояли с краю тротуара, но, и не слишком-то мешая проходящим мимо, вызывали любопытство. Однако отмечала я это машинально. В эти мгновения для меня существовал лишь мужчина напротив, с каким-то равнодушием смотревший на меня, и пес, который глухо порыкивал, реагируя на кого-то за моей спиной.

– До конца не верил, пока не увидел вас на набережной. Тогда все картинки, когда-то возникавшие перед моими глазами, стали вдруг реальностью. Я не знаю, кто вы, но я знаю, что должен пойти с вами. Об одном только прошу, когда придет время, позаботьтесь о Красавчике.

Осознать, что он только что сказал, я не успела. Вилдор, проигнорировав неудовольствие ньюфа, со странной нежностью приобнял меня за плечи и передал тут же подскочившему к нам Кадинару. И только после этого, жестко посмотрев на Андрея, произнес:

– Мы вступаем в бой не для того, чтобы умереть, только победить. Это наше первое правило.

– Есть и второе? – В глазах Андрея вспыхнул вызов.

– Есть.

Дарианец позволил проявиться во вспыхнувших алым зрачках своей неукротимости.

Но, заметив, как я дернулась, не в испуге, а от ощущения нахлынувшей на меня безвозвратной потери, он скользнул ко мне и, нисколько не стесняясь того, что мы находимся в довольно многолюдном парке, прижал к себе, словно отгораживая от всех проблем.

Таким я его еще никогда не видела.

Олейор

Вэон провел весь вечер со мной. Сначала мы вместе тренировались, я с Гадриэлем, а сын с наставником. Потом вдвоем поужинали. Ради возможности побыть с наследником я избавился от друга, выставив его из дворца с поручением к повелителю и наказав затем отправляться домой.

Уснул Вэон за чтением хроник. Заметил я это, когда в очередной раз отвлекся от фолианта, чтобы уточнить, все ли ему понятно в прочитанном мною отрывке. Отнес на свою кровать, выбросив из головы, что так не принято. Из всей моей семьи рядом со мной находился только он, и лишать себя пусть и маленького, но счастья видеть его как можно чаще я не собирался. Слишком хорошо помнил, чем закончилась проявленная мною слабость, когда я прислушался к лордам совета и не согласился с Элильяром и Гадриэлем. Именно тогда возникшая после Дарианы пропасть между мной и Лерой вновь стала шире.

Я еще несколько мгновений наблюдал за сыном, который вдруг показался мне похожим на потерявшего мать кутенка, такого же беззащитного и беспомощного.

Сердце от такого сравнения больно сжалось, и я с трудом сдержал рвущийся из груди рык. Если судьба еще не забыла, что я был ее любимцем, у меня будет шанс все изменить.

Не начать сначала, не перечеркнуть все, что было, просто позволить чувству расправить крылья. Не оглядываясь назад, не страшась того, что впереди.

Сдерживая себя, чтобы не сорвать свою ярость на ни в чем не повинной двери, аккуратно ее прикрыл, оставив узкую щель. Мне нужно было еще просмотреть донесения с границ с орками, а с кресла, в котором я предпочитал работать по ночам, кровать была хорошо видна.

Я любил смотреть на спящую Леру.

Мне оставалось лишь добавить: когда она была со мной.

Как ни пытался, но сосредоточиться на свитках не удавалось. Я понимал значимость полученных сведений, которые не сулили ничего хорошего, но мысли упрямо возвращались к нашему последнему разговору с женой.

Она не упрекала, не искала виновных в том, что наша дочь оказалась в руках Яланира. Она просто выстроила стену между нами, пробиться за которую я, как ни старался, так и не смог.

Вероятно, останься мы наедине, мне бы удалось пробудить в ней жизнь, найти слова, способные укрепить ее веру, но даже этой возможности я был лишен. Она то кидалась проверять, все ли в порядке с Вэоном, которого немедленно вернули во дворец, то цеплялась за Сашку, то искала успокоение у Закираля. И только на мне ее взгляд не задерживался, оставаясь пустым.

– Я был уверен, что ты не спишь.

Гадриэль, который должен был в это время мирно почивать, появился в моей гостиной. Как всегда, без стука. Хорошо, что, ощутив его приближение, я успел придать своему лицу озабоченное выражение.

– Вынужден согласиться с тобой, – ответил я ему, сразу же уводя разговор в нужное мне русло. Не думаю, что мне удалось его провести, когда я поинтересовался теми опасениями, которые гложут его, но вопрос действительно был серьезным, чтобы заставить его забыть о своих намерениях обсудить со мной совершенно иное. К тому же сведения, которые я изучал перед его приходом, я получил, когда он был у Арх’Онта. Так что Гадриэлю не было известно то, что сообщали с южных границ. – Мне тоже не нравится то, что происходит у орков. Дозоры докладывают, что в степи увеличилось количество костров, а маги упоминают об отголосках кровавых ритуалов. На моей памяти такого не было.

– Считаешь, шаманы знают об угрозе?

Переложив депеши на столик, я откинулся в кресле, пытаясь хоть немного расслабиться. Получалось плохо.

– Об их возможностях нам мало что известно, так что трудно судить. О носителе сути Равновесия они узнали, стоило ей лишь пересечь границы миров. Но я готов предположить худшее – их осведомленность. Остается понять, чем это может грозить нам.

– Думаешь, нападут?

Мой начальник разведки, так и не добравшись до кресла, остановился у камина, рассматривая в языках пламени что-то одному ему ведомое. Пока была Лера, в нем жила пара саламандр – подарок Аарона. Они покинули мои покои следом за женой, вернувшись к своему владыке.

– А разве они что-то теряют? – На последнем слове голос предательски дрогнул, выдавая мое смятение. Сегодня мне все напоминало о ней. Впрочем, вчера – тоже.

– Тебе надо с ней встретиться и поговорить.

Я все еще думал о причинах моей уверенности в том, что орки воспользуются ситуацией и нарушат договоренности, так что не сразу осознал смысл сказанного другом. Когда же понял…

Я не мог объяснить ему, что одновременно жажду этого и боюсь. Боюсь, что неопределенность наших отношений обернется для меня той ясностью, которой я не желал.

– Осталось меньше двадцати дней. Все решится само.

В отличие от клятв, которые дают друг другу драконы, ритуал эльфов обратим. Такое случается нечасто, подобие свободы, которое мы сохраняем, дает возможность не тяготиться брачными узами. Мы с Лерой отличались от большинства эльфийских пар. В ее верности я ни разу не усомнился и надеялся на то, что и она продолжала доверять мне. Как оказалось, для меня это было очень важно.

Но сейчас я не был уверен в том, что она вернется ко мне. Не потому, что полюбила другого, это я хоть и с горечью, но принял бы как причину. И не потому, что разочаровалась во мне.