Законы отцов наших - Скотт Туроу

Новость. Движение в ложе для присяжных. В своей судейской книге я делаю первую запись: «Отпечатки пальцев». В зале начинается жужжание. Обмен комментариями. Свистящие шепотки переходят в разноголосое гудение.

Раздается мощный удар молотка Энни. Она обводит помещение угрожающим взглядом. Тем временем Томми сделал паузу и теперь горделиво поводит плечами, наслаждаясь произведенным впечатлением.

— В действительности, судья, соответствующие показания мистера Трента подтверждаются не только уликой в виде отпечатков пальцев, но и данными телефонной компании, из которых видно, что между ним и Нилом Эдгаром велись частые телефонные разговоры, причем последний звонок был сделан за двадцать минут до того, как произошло убийство. Вы узнаете подробности этого спланированного убийства не только от Орделла Трента, от Хардкора, но и от девушки, являющейся членом преступной вышеупомянутой группировки, малолетней правонарушительницы по имени Лавиния Кэмпбелл. Судья, мисс Кэмпбелл пятнадцать лет, и вы услышите от нее то, что ей тогда рассказал Хардкор, а именно, что по просьбе Нила Эдгара…

Хоби опять встает со стула.

— Заявляю протест.

— Основания?

— Нам неизвестно, что покажет допрос свидетелей. Мистер Мольто ввязывается в прения, приводя аргумент…

— Протест отклоняется. Я не могу знать, аргумент это или нет. Мистер Мольто, я уверена, вы помните, что должны просто описать доказательства.

Я улыбаюсь, что на несколько секунд вызывает у Томми замешательство. Хоби садится на место, довольный тем, что ему удалось обозначить спорный вопрос.

— Мисс Кэмпбелл расскажет вам, что Хардкор ознакомил ее с этим планом. Планом, в котором, как покажут доказательства, — он на короткое время поворачивается к Хоби, — имя Нила Эдгара действительно было упомянуто. Суть плана, судья, заключалась в следующем: мисс Кэмпбелл, входившей в структуру розничной торговли наркотиками, которые поставлял Хардкор, надлежало встретить сенатора Эдгара. Она должна была ждать, пока сенатор Эдгар не подъедет на машине к условленному месту. При появлении машины ей следовало позвонить по сотовому телефону и произнести кодовое слово. Затем она должна была подойти к сенатору и попросить его подождать, пока она не вернется с Хардкором. Далее она должна была на короткое время покинуть этот район. В то время, когда сенатор Эдгар ждал бы в своей машине «шеви-нова» белого цвета, из-за угла должен был выехать велосипедист и открыть огонь по машине сенатора Эдгара из автоматического оружия. Затем мисс Кэмпбелл должна была приблизиться к автомобилю, делая вид, что хочет помочь сенатору Эдгару. На самом деле она должна была убедиться, что он мертв. Наклонившись над телом, мисс Кэмпбелл должна была незаметно вложить в руку сенатора Эдгара пакетик с наркотиком. Потом стала бы распространяться легенда, что сенатор Эдгар был одним из белых клиентов, приобретавших наркотики, и что его приезды в этот район не имели никакого отношения к политике. Убит же он был, дескать, случайно во время перестрелки двух соперничающих уличных группировок.

Томми опять делает паузу, чтобы дать аудитории время осмыслить подробности, ужас и коварство этих планов. Он знает, что его версия звучит весьма убедительно. В наши дни велосипед, способный легко проскочить по узкой тропинке в кустах, стал орудием убийства. Установить владельца невозможно, так как номерных знаков на велосипедах нет.

— Таков был план, судья. Однако он не сработал. Сенатор Эдгар не смог приехать в назначенное время, поскольку ему пришлось участвовать в решении неотложных вопросов в законодательном собрании штата. И к несчастью, на месте преступления оказалась миссис Эдгар. Она живет в Марстоне, штат Висконсин. Жила. Несмотря на то что много лет назад супруги развелись, она продолжала поддерживать с бывшим мужем нормальные отношения и как раз в это время приехала сюда, чтобы навестить его и сына. Тем утром сенатор Эдгар, когда его позвали другие дела, договорился с покойной, с миссис Эдгар, что она возьмет его автомобиль и съездит на Грей-стрит. Как я уже заметил, судья, знакомство сенатора Эдгара с мистером Трентом носило политический характер, и ему не хотелось обижать мистера Трента своим отсутствием. Он не мог дозвониться до него; Джун Эдгар согласилась съездить и принести личные извинения за сенатора.

Вот при каких обстоятельствах она отправилась туда и погибла, — продолжал Томми. — Нами установлено, что когда Джун Эдгар прибыла на место и преступники поняли, что в машине она, а не ее муж, все — и Лавиния Кэмпбелл, и Орделл Трент — пытались убедить ее немедленно уехать, однако было уже поздно. Механизм плана, приведенного в действие Нилом Эдгаром, заработал. К месту, где должно было совершиться убийство, уже подъезжал велосипедист. Он мчался слишком быстро, чтобы заметить знаки, которые подавала ему мисс Кэмпбелл. В результате мисс Кэмпбелл получила ранение, а Джун Эдгар была убита. И я уверен, судья, мистер Таттл скажет вам, что Нил Эдгар не намеревался убивать миссис Эдгар. Мы предъявим заявление, сделанное Нилом Эдгаром сотруднику коммунальных служб, который явился к нему с известием о гибели матери. В этом заявлении Нил Эдгар почти признает, что намеревался убить отца.

— Протест! — гулким голосом бухает Хоби, воздев кверху обе руки. — Почти признает? Ваша честь, это уже домысел, явный домысел. Мой подзащитный ничего подобного не делал!

— Принимается, — прерываю я комментарий Мольто.

— Прошу прощения, судья, — говорит Мольто, прежде чем я успеваю сделать ему замечание. Его крошечные, стреляющие глазки упорно прячутся, не желая встречаться с моим взглядом. Он знает, что попался. — Дело в том, судья, что мы признаем: обвиняемый потерял свою мать, и это, несомненно, причинило ему определенные душевные страдания. Что, впрочем, как вам известно, не может являться оправданием перед законом.

Мое внимание опять занимает Нил. Утром по дороге в суд я на какой-то момент почувствовала родство с ним, думая о своей матери и детстве, прожитом под сенью политических страстей. Однако сейчас меня поражает более отдаленная перспектива: Нил ведет себя как-то странно. В данный момент он всецело погружен в блокнот. Защитники нередко стараются найти своим клиентам некую точку приложения умственных усилий, зная, что будет лучше, если те останутся безучастными к ходу процесса. Но ощущения подсказывают мне, что Нил сейчас находится вне рамок какого-либо плана или дисциплины. У него неизменно неуклюжий, нескладный вид. Заметное брюшко делает его походку — тем более что он ступает с пятки на носок, словно перекатываясь, — сонной, неуверенной. Глядя на Нила, недоумевающего и сбитого с толку, никак не подумаешь, что он зарабатывал себе на жизнь в этих же стенах, следя за исполнением решений, принимаемых судьями. Когда он предстал передо мной нынешним утром, голова у него дергалась, как у курицы, расхаживающей по заднему двору. Он явно чувствовал себя неуютно в костюме, надетом специально для суда. Слишком большой и косо повязанный узел галстука вкупе с выбившимся из-под пиджака воротником рубашки добавляли неряшливости. И все же Нил — загадка, которую мне предстоит разгадать. Что он сделал? Каковы были его истинные намерения? Самая главная, элементарная задача судьи сейчас, в этом деле, кажется ужасающе трудной.