Veritas - Рита Мональди

Проснувшись на следующее утро, я был преисполнен оптимизма и жаждал вернуться в Место Без Имени, чтобы наконец приступить к выполнению своей работы. Уже слишком давно мне хотелось ее сделать.

Когда главный колокол возвестил начало нового дня для всего народа, я вместе со своим маленьким помощником и Симонисом уже сидел на повозке.

– На этот раз, господин мастер, я поеду по южной дороге. Мы заедем со стороны парка, подальше от льва! – с улыбкой заявил грек, который вчера вечером как следует повеселился над описанием моего бегства.

Пока мы ехали, занялся день. Оставив позади большую церковь, мы наконец увидели вдалеке белоснежное здание, от которого на ярком солнце слепило глаза.

Когда мои глаза привыкли к блеску, то сначала я увидел очень длинное кольцо стены, увенчанной зубцами, вперемежку с башенками, покрытыми крышами в форме фиалов. Они могли бы показаться военными сооружениями, охранными башнями или еще чем-либо подобным, если бы не были такими маленькими и изящными, кроме того, на них было необычайно много украшений, выдававших неопределенное восточное влияние. На заднем плане еще с трудом различимые виднелись другие стремящиеся вверх здания. Чем ближе мы подъезжали к кольцу стены, тем яснее я видел, что оно было прямоугольной формы и поистине циклопических размеров. Со стороны, обращенной к дороге на Вену, по которой мы только что приехали, в стене были массивные ворота, над ними возвышалась тройная сторожевая башня. Мы остановились и слезли с телеги.

За воротами мы снова оказались под открытым небом. Малыш, который вчера вечером, раскрыв рот, слушал рассказы о льве и Летающем корабле, то и дело спрашивал, где же все эти удивительные вещи, и настаивал на том, чтобы немедленно посмотреть их. Симонис шел за нами с расстроенным выражением лица.

Я был удивлен тем, что оказался в огромном парке, полном деревьев и кустов, где было еще одно кольцо стен, тоже увенчанных башнями, однако только на четырех углах. Эти башни были гораздо больше тех, что во внешнем кольце, по крайней мере вдвое выше, они были похожи на колокольни, но не круглые, а шестиугольные. Крышей служил гигантский купол, покоившийся на барабане с окнами. Над ним возвышался шестиугольный фиал, оканчивавшийся большим, тоже шестиугольным металлическим наконечником. Вокруг купола, в согласии с боковыми сторонами башни, высилось еще шесть стройных башенок, таких же, как и та, что наверху. С каждой стороны башни было видно два этажа с окнами, что позволяло предположить, что башни предназначены для жилья.

Чужестранные формы фиалов, их острия и купол напомнили мне изящный минарет и крыши Константинополя, о котором я читал в книгах, оставленных мне покойным тестем. Теперь мне вспомнилось, что еще вчера, сразу после прибытия в Место Без Имени, я видел эти башни и что они удивили меня еще тогда; но я никогда не мог предположить, что за зубчатой стеной, окружавшей сад, может скрываться такая красота.

Почему же, начал рассуждать я, это место оказалось заброшенным? Наш дорогой император Иосиф I теперь собирался восстановить его в былом великолепии, конечно, но почему, ради всего святого, его предшественники так позорно запустили его?

Я уже хотел поделиться своими размышлениями с Симонисом, когда мне вдруг показалось странным, что я давно не слышал голоса своего болтливого помощника.

Маленькая, окруженная двумя рядами деревьев аллея вела от ворот во внутренний четырехугольный двор. Едва я вошел туда, как застыл с раскрытым от изумления ртом.

Моему взору открылся поразительный средиземноморский сад, охраняемый по углам громадными, похожими на турецкие, башнями. Сад был разделен грядками и лужайками на четыре равных квадранта, каждый из которых, в свою очередь, был разбит на множество более мелких секторов. Там, где квадранты встречались, стоял роскошный фонтан в форме кубка с большим украшенным пьедесталом. Ограда, внешне простая стена, изнутри оказалась великолепной лоджией из ослепительно-белоснежного камня с импозантными, крайне искусно изготовленными колоннами.

Однако взгляд мой бежал дальше, к другому концу кольца стены. Там, прямо напротив меня, виднелась арка, открывая неподвижный и величественный княжеский замок.

Мне, оглушенному видом столь диковинных чудес, понадобилось немного времени для того, чтобы точнее осмотреть важные детали. За первой оградой, через которую я вошел, был пышный, хотя и неухоженный парк. Сад за второй оградой, той, что с аркой, хотя формы чудесных грядок и лужаек еще легко угадывались, тоже находился в совершенно заброшенном состоянии. На грядках больше не было цветов, ни травинки не росло на когда-то прекрасных лужайках. Роскошный фонтан не выбрасывал ни единой капли воды; стены и своды лоджии несли на себе жестокие следы времени.

Я пошел к замку. Приближаясь, я думал о названии, точнее, не-названии этого места: Нойгебау, «Новое здание», странное название для годами, быть может, десятилетиями не использовавшегося дворцового комплекса. Вчера, когда мы заехали с севера, я даже не предполагал всей роскоши, которую скрывало это место. Мои собратья-трубочисты были правы: что такое, собственно говоря, Место Без Имени? Вилла? Сад? Охотничий замок? Птичий заповедник?

Я рассматривал замок, если его можно было так назвать. То было поистине творение фантазии: бесконечные фасады длиной в множество саженей, обращенные к садам в восточном стиле; однако здание было очень невысоким, то есть отнюдь не таким высоким, как мне показалось вначале, а длинным, словно каменная змея.

Я остановился. Прежде всего я решил осмотреть башни и начал с северо-востока. Внутри башни я увидел остатки искуснейших мраморных статуй, чужеземные мозаики и осколки больших ванн, свидетельствовавших о том, что когда-то здесь должны были находиться термы, возможно с целебной водой из трав, или медицинские паровые ванны. Потрясенный этим очередным чудесным открытием, я решил зайти в остальные башни позднее и опять пошел к замку.

Удивительно, но в здании не было ничего восточного, кроме двускатной крыши, излучавшей необычное сияние, при виде которого мне вспомнились позолоченные облицовки турецких павильонов. Я заметил, что крыша покрыта черепицей странного цвета, в отличие от привычного темно-коричневого цвета венских крыш. Пока я разглядывал ее, мои зрачки вдруг словно стрела поразила, затем еще одна и еще. Я закрыл глаза рукой, глянул в щель между пальцами и поразился: крыша замка сверкала под лучами солнца, словно золотая. Да, черепица на крыше была не из терракоты, а из дорогой позолоченной меди! Внимательному взгляду, впрочем, было заметно, что от былых одежд осталось мало, они пострадали, возможно, от времени, возможно, от человеческой жадности. Но тех немногих пластинок, что остались, оказалось достаточно для того, чтобы преломить прямые яркие лучи солнца в острые стрелы.