Однажды в дождливый вечер - Барбара Макмаон

– Я думала, ты устал.

Счастье вновь нахлынуло на нее.

– На самом деле я хотел отделаться от остальных и подумал, что это вполне дипломатическая уловка. К тому же не возникнет сплетен.

– А почему они должны возникнуть?

– Любой, глядя, как мы танцуем, заподозрит, что мы – нечто большее, чем босс и его секретарь.

– Неужели? – с трепетом спросила Джинни. – Почему?

– Потому что это правда, и только слепой этого не заметит. Потанцуем?

– С удовольствием.

Танцевальный зал был почти пуст. Когда Митч закружил ее, Джинни захотела, чтобы у этой ночи не было конца. Джоуи, ее работа, жизнь во Флориде остались где-то далеко. Этот вечер – сказка, а она, обновленная и свободная, парит на легких крыльях любви. Все для нее сосредоточилось на Митче, и она горела от предчувствия того, что может произойти между ними.

Она любит Митча Холдена, и это сильное, зрелое чувство совсем не походило на любовь, которую, как ей казалось когда-то, она питала к отцу Джоуи.

Ей нравилось танцевать с ним, каждое его прикосновение вызывало у нее чувственную дрожь, и пальцы, ласкавшие обнаженную спину, порождали в уме эротические картины.

Джинни нравилось разговаривать с Митчем, узнавать его взгляды, слышать сдержанный смех, когда ему было весело – что случалось редко, чаще в его глазах таилась печаль.

В отличие от Золушки, попавшей на бал, у нее не будет волшебной хрустальной туфельки и счастливого конца. Ее принц не ищет жену, он скорбит по ней. И у Джинни нет сказочной крестной.

Но, как и Золушка, она дорожила каждой секундой. По крайней мере воспоминания останутся с ней до конца жизни.

Когда они пошли к лифту, было уже поздно. Джинни казалось, что она попала в другое временное измерение, и она боялась сказать что-нибудь, чтобы не нарушить удивительное настроение и не столкнуться с реальностью. Еще несколько минут – и она окажется в постели и будет вновь переживать каждое мгновение этого вчера.

– Я чудесно провела время, – мечтательно сказала Джинни, когда двери лифта закрылись. – Думаю, Лос-Анджелес мне нравится.

Кроме них, в лифте не было никого. Митч притянул ее к себе, положил руку ей на плечо и легонько погладил.

– Больше, чем Тамблвид?

– Ммм, нет, наверное. Мне нравятся ранчо, Эмилин, Росита.

Джинни умолкла, спохватившись, что едва не сказала слишком много.

Они подошли к номеру, и Митч открыл дверь. Свет не был включен, и комнату освещал лишь отблеск огней, сверкавших за окном.

– Какая красота! – Джинни охватила взглядом безбрежное море светящихся точек.

– Она уступает твоей, – возразил Митч, закрыв дверь.

Когда он привлек Джинни к себе и жадно завладел ее губами, она вся отдалась поцелую. Она жаждала его прикосновений и чувствовала, как тоскует ее женское естество. Митч заполнил пустоту в ее жизни и принес ей счастье. Одиночество исчезло, она больше не одна, две половинки соединились в единое целое.

– Я хочу тебя, Джинни! – прошептал Митч, покрывая ей поцелуями лицо. – Останься со мной!

У нее радостно дрогнуло сердце.

– Я тоже хочу тебя, Митч! – призналась Джинни, сгорая от желания и страсти. Она обняла его крепче и притянула к себе. – Мне не верится! – прошептала она, подняв голову, чтобы поцеловать его под подбородком. – Так бывает только в кино.

Он завладел ее губами и понес свою легкую ношу в спальню. Там он осторожно опустил Джинни на кровать и, встав перед ней на колени, снял с нее туфли. Кончики пальцев скользнули по ее ноге, поднимаясь все выше и оставляя после себя лед и пламя. Когда Митч заговорил, голос у него звучал хрипло:

– Никаких сожалений, Джинни.

Эти слова подействовали на нее как холодный душ. Это была ночь вне времени, особая ночь для них, но не клятва на будущее и не обещание, ради которого она могла бы жить.

– Никаких, – согласилась она.

Потянувшись, Джинни сжала его лицо ладонями и снова поцеловала. Чувствуя себя смелой и дерзкой, она отдала ему власть над своим телом. Один лишь раз она возьмет то, что ей предлагают, оставив сожаления в стороне. Джинни любит Митча, почему же она должна лишить себя удовольствия провести ночь в его объятиях?

Когда он поднялся и осторожно опрокинул Джинни на кровать, она сомкнула руки у него на шее и потянула его на себя.

Между поцелуями и взаимными ласками они медленно раздели друг друга. Вспыхнувшая страсть смела все преграды, и нахлынувшее желание соединило их…

Прежде чем Джинни заснула, у нее промелькнула тревожная мысль: уж не призналась ли она ему в любви?

Когда Митч открыл глаза, комнату заливал яркий дневной свет. Рука Митча обнимала восхитительно теплое женское тело, уютно прильнувшее к нему. Голова Джинни покоилась у него на плече, рука лежала на его груди. Их ноги переплелись.

Митч медленно, стараясь не разбудить Джинни, повернулся, чтобы лучше ее видеть. Белокурые волосы, мягкие и шелковистые, разметались по его руке. Во сне она выглядела очень молодой. Следы всех тревог и забот дня исчезли с ее лица.

Митч удивился, почувствовав вновь возникшее желание. Он разбудит ее поцелуем и станет ласкать это волнующее хрупкое тело, пока оно не загорится огнем, пожиравшим их прошлой ночью. Она была ласковой, любящей и страстной. Ни вины, ни сожалений.

Он снова займется с ней любовью, на этот раз при ярком свете наступившего дня. Он взглянет ей в глаза и увидит все чувства, которые пробудил в ней новый шаг в их отношениях.

И что потом?

Митч отогнал от себя мысль о будущем. Достаточно и того, что она в его постели и он может разбудить ее поцелуем. И посмотреть, к чему это приведет.

Он медленно перетянул Джинни к себе на грудь и разбудил ее поцелуем.

«Никаких сожалений», – сказал Митч прошлой ночью. Стоя под душем, Джинни мучилась раскаянием. Она пыталась убедить себя, что не ожидала уверений в вечной любви, не надеялась, что ночь, проведенная вместе, как-нибудь изменит Митча. Она не ждала, что он потеряет голову от любви к ней.

Но это была ложь.

Джинни хотела всего этого. Она мечтала о том, чтобы говорить с ним, дотрагиваться до него, когда ей захочется, закрывать дверь, когда они останутся наедине, и целовать его до тех пор, пока вспыхнувшая в нем страсть не соединит их тела.

Джинни отчаянно пыталась восстановить душевное равновесие. Словно пробудившись ото сна, она схватила салфетку из махровой ткани и начала яростно тереть тело. Глупо мечтать о неосуществимом, разве тетя Эдит не говорила ей это?

Прошлая ночь оказалась внезапным чудом, но вернулась реальность. Им нужно успеть на рейс до Далласа, и к ужину они уже будут на ранчо. Несколько минут назад она позвонила туда и поговорила с Джоуи. Он ее главная забота.