Звезда Пандоры - Питер Гамильтон

Экраны, показывавшие окружающее пространство, стали затягиваться голубоватой пеленой, будто корабль попал под сегмент планетарного неба. Ту Ли направила «Конвей» прочь от Пары Дайсона со скоростью половины светового года в час.

— Господи, что же произошло? — спросила Анна. — Что с нами говорило?

— То, что осталось от Дадли Боуза, — мрачно ответил Уилсон. — Проклятье, а я ведь всегда его недолюбливал. Есть признаки погони?

— В гиперпространстве ничего, капитан, — доложил Танде. — «Святой Асаф» и «Лэнгхарн» идут впереди нас и расходятся.

Уилсон перевел взгляд на дисплеи вокруг своего кресла и постарался дышать глубже, чтобы успокоить сердцебиение. Он увидел, как далеко друг от друга разошлись два других корабля-разведчика, затрудняя одновременную погоню за всеми судами. Жалкая уловка. Если уж чужаки начали строить сверхсветовые суда, они смогут за каждым противником послать целые эскадрильи.

— Мы были в реальном пространстве шесть с четвертью минут, — сказала Анна, как только волнение в рубке немного улеглось. — Время миссии значительно сократилось, и мы все еще не знаем, как они выглядят.

Уилсон обратился к своему эл-дворецкому, и один из мониторов приблизился к нему.

— Что успели зарегистрировать наши сенсоры? — обратился он к Танде Саттону.

— Почти ничего, капитан, — хмуро ответил физик. — За такой малый промежуток времени трудно получить полную картину.

— А что известно о гигантской червоточине?

— Ах, да. — Танде помолчал, не решаясь поделиться своими мыслями. — Знаете, мы никогда не пытались строить сооружения подобного масштаба. Квантовая активность, которую мы успели засечь, свидетельствует о значитель­ном количестве червоточин внутри звездной системы Дайсона, но та, что установлена на наружном газовом гиганте, намного превосходит все остальные — все это подтверждает предыдущие заключения об их производственных мощностях: полтора года назад у них не было ни одного генератора червоточин.

— А насколько велика червоточина, что находится над газовым гигантом?

Танде стал просматривать записи гисрадара, относящиеся к наружному газовому гиганту и его трем большим спутникам. Затем он выделил изображение третьей луны, вращавшейся над турбулентными экваториальными облаками на расстоянии семисот девяноста километров: половину каменистой поверхности этой миниатюрной планеты занимали ледяные пласты толщиной до пяти ки­лометров, и приблизительно четвертую часть — купола силовых полей. Вокруг спутника постоянно держалась пелена газов от ракетных двигателей, образующая светящееся кольцо в двухстах пятидесяти километрах над поверхностью. Из нее к точке Лагранжа, находящейся в пятнадцати тысячах километров, про­тянулась бело-голубая полоса плазмы — чужаки открыли червоточину в центре гравитационного нуль-поля, где требовалась наименьшая мощность ракетных двигателей. Визуального изображения генератора получить не удалось, но в инфракрасном диапазоне его экран мерцал багровой искрой: гисрадар зафиксировал тороид, составлявший в поперечнике два с половиной километра. Сквозь него через каждые пять или шесть минут пролетали большие корабли.

— Проклятье! — буркнул Уилсон. — Можно определить, куда она ведет?

— Нет, сэр, — ответил Танде. — Но, судя по интенсивности квантовых возмущений, я бы сказал, что расстояние может насчитывать несколько сотен световых лет. Не знаю, откуда они получают такую мощность. Нейтринных потоков, указывающих на работу ядерного реактора, не обнаружено.

— Они проникли в Содружество? — встревожился Уилсон.

— Нет, червоточина не настолько велика. Четыре, может быть пять сотен световых лет.

Уилсон ожидал почувствовать облегчение, ведь чужаки не добрались до его дома, но ничего подобного не ощутил. Увиденная картина вселяла только тревогу. Даже для такой развитой цивилизации гигантская червоточина явно была судьбоносным проектом, актом отчаяния. К чему это может привести, он точно себе представлял. Неясной оставалась только причина. Что им понадобилось в Содружестве?

* * *

Перед ними расстилался удивительный пейзаж: все, что было можно встретить в пригодном для жизни людей мире, только увеличенное процентов на двадцать — более высокие горы, более широкие реки, даже небо казалось больше, хотя это могло быть из-за отсутствия облачности на протяжении всего (длинного) светового дня.

Все это немного тревожило Оззи: какие же животные могут здесь встретиться? Крысы величиной с собаку? Собаки ростом с лошадь? Или слоны, не уступающие размером динозаврам?

Впрочем, хотя они и провели в этом мире уже восемь дней, пока не встретили даже комара. Растительность тоже не вполне соответствовала общему представлению — она была весьма скудной. Трава была похожа на ковер из мха, а на шаровидных кустах тонкие узкие листья росли так часто, что издали казались сплошной пленкой. Листья на деревьях имели простую коническую фор­му и не превышали длину пальца. По крайней мере, в местной флоре не встретилось ничего выдающегося. Хотя за все это время Оззи не заметил ни одного цветка. Может, эволюция обошла весь процесс опыления стороной. А может, здесь не было насекомых.

Зато Точи стал самым ярким пятном на планете. После того как они покинули планету Ледяной Крепости, большой чужак быстро оправился от обморожений. Несколько недель скольжения по лугам и лесам умеренного температурного пояса почти полностью восстановили его эластичные двигательные гребни. Из трех планет, где они побывали, на одной тропа шла в тропической зоне. Точи это очень понравилось. Маленькие сморщенные отростки, торчавшие из складок его коричневой шкуры, ожили и расцвели. Теперь они напоминали перистые папоротники с постоянно меняющейся окраской; при каждом движе­нии или порыве ветра по его телу пробегали алые, бордовые, оранжевые, голубые и зеленые волны.

— Он похож на лохматую радугу, — сказал Орион, когда увидел чужака во всей красе.

Он и сам выглядел вполне счастливым. Постепенно вернулась его жизнерадостная самоуверенность, и с каждым шагом, отдалявшим их от Ледяной Крепости, она усиливалась.

Оззи уже ожидал, что паренек начнет спрашивать, не пришли ли они уже к своей цели, на что было почти невозможно ответить. В мирах, где они до сих пор побывали, тропы сильфенов были хорошо видны, а когда Оззи чувствовал неуверенность, пару раз помогал дружеский амулет. Пока же они шли по лесистой местности, кое-где разделенной неширокими долинами или горами.

Большой мир был иным. Выйдя на опушку леса, они увидели расстилающуюся впереди холмистую равнину. Край леса сменился V-образной долиной, и пройти ее можно было только вдоль ручья, бежавшего по ее дну. Поэтому они продолжили путь, держась ближе к ручью, одному из многих, питавших пересекающую плато реку.

За пять дней постоянной ходьбы они увидели много появившихся из леса долин, но ни в одной из них не было тропы сильфенов. Зато на деревьях росли съедобные фрукты, круглые, размером с дыню, с волокнистой мякотью, напоминающей по вкусу пресное яблоко. Это, кажется, было общим для всех миров, соединенных тропами сильфенов, — никакого ярко выраженного вкуса у съедобных продуктов.