Шестое Правило Волшебника - Терри Гудкайнд

– Ну, наверное, это кое-что значит – спасти Ричарда Сайфера.

– Ричарда Рала, – поправил Ричард.

Утробный смех Виктора сотряс стены.

– Точно! Сегодня мы все – Ричарды Ралы.

– Это действительно Ричард Рал, господин Кассела, – уточнила Никки.

– Ричард Рал, – кивком подтвердила и Кэлен.

– Магистр Рал. – Черный юмор Кары, как всегда, оставался при ней. – Проявите должное уважение Искателю Истины, владыке Д'Харианской империи, боевому чародею и супругу самой Матери-Исповедницы! – Царственным жестом подняла руку Кара. – Магистру Ралу.

Ричард пожал плечами и приподнял рукоятку меча, демонстрируя переливающееся золотом слово «ИСТИНА» на ней.

– Красотища! – завопил Камиль.

Виктор с Ицхаком ошалело поморгали и дружно опустились на колено, низко склонив головы. Ричард закатил глаза.

– Прекратите, вы оба!

И одарил Кару сердитым взглядом. Виктор осторожно поднял голову.

– Но мы ведь не знали! Простите! Вы не сердитесь, что я над вами смеялся?

– Виктор, это же я, Ричард. Сколько раз мы с тобой ели вместе лярд.

– Лярд? – воскликнула Кэлен. – Ты умеешь делать лярд, Виктор?

Виктор поднялся на ноги, на лице его засияла улыбка.

– А вы ели лярд?

– Конечно! Люди, что работали по мрамору во Дворце Исповедниц, обычно ели лярд, который сами делали в больших мраморных чанах. Когда я была маленькой, то частенько сиживала с ними и ела лярд. Они обычно шутили, что когда я вырасту, то непременно однажды надену белое платье Матери-Исповедницы, потому что ем лярд и вырасту большой и сильной.

– Я тоже делаю лярд в большом мраморном чане, – ткнул себя Виктор в грудь большим пальцем.

– Ты выдерживаешь его год? – спросила Кэлен. – Настоящий лярд должен выдерживаться год.

– Конечно, год! Я делаю только настоящий лярд.

Кэлен одарила его лучезарной улыбкой, сверкая зелеными глазами.

– Мне бы хотелось как-нибудь его отведать.

Виктор обнял своей ручищей Кэлен за плечи.

– Пошли, жена Ричарда, я дам тебе попробовать мой лярд.

Кара, мрачная как туча, уперлась ладонью в грудь кузнеца и сняла его руку с плеча Кэлен.

– Никто, кроме Магистра Рала, не смеет касаться Матери-Исповедницы.

– Ты когда-нибудь ела лярд? – хитро поглядел на Кару Виктор.

– Нет.

Засмеявшись, Виктор хлопнул Морд-Сит по спине.

– Тогда пошли, я тебя тоже угощу. И тогда ты поймешь – каждый, кто ел со мной лярд, – мой друг на всю жизнь.

Кэлен сменила Камиля, подставив Ричарду плечо, Виктор встал ему под другую руку, и они дружно направились по только что обретшей свободу земле к лавке кузнеца поесть лярд.

Верна пододвинула свечку поближе. Немножко погрев над ней руки, она положила дорожный дневник на стол. Шумы военного лагеря, доносившиеся из-за тонких стенок ее крошечной палатки, стали уже настолько привычными, что она едва их замечала.

Стояла холодная д'харианская ночь, но по крайней мере все они, а также все те, кому они помогли, находились в безопасности, между ними и врагом стояли горы. Верна вполне могла понять беспокойство людей: они находились в незнакомой и таинственной стране – Д'Харе, государстве, в свое время являвшемся лишь источником сплошного кошмара. Что ж, во всяком случае, на данный момент они хотя бы в безопасности. Где-то вдалеке, между ледяными горами, слышался волчий вой. Гигантские пустынные мрачные склоны покрывало снежное полотно.

Сейчас была самая подходящая фаза луны, пусть и луны новой страны, странной и неизвестной. Верна проверяла дневник месяцами, но в нем так и не появилось ни одного послания. На самом деле она не очень рассчитывала на это, поскольку Кэлен швырнула парный журнал Энн в огонь. Но все же это ведь дорожный дневник, древняя волшебная вещь, а Энн – находчивая женщина. Так что заглянуть еще разок в дневник не помешает.

Без особой надежды Верна раскрыла книжицу.

И обнаружила на первой странице послание, которое гласило лишь следующее:

Верна, если ты тут, то я жду.

Верна достала стилос из-за корешка и начала писать.

Аббатиса! Ты смогла восстановить поврежденный дорожный дневник? Это чудесно! Где ты? С тобой все в порядке? Нашла Натана?

И принялась ждать. Вскоре начал появляться ответ.

Верна, со мной все хорошо. Я смогла восстановить дневник с помощью одних... людей. Странных людей. Но главное – дневник восстановлен, по большей части. Пророка все еще разыскиваю. Однако у меня есть кое-какие подсказки, где он, и я иду по следу. Но как поживаешь ты, Верна? Как идут военные действия? Как там Уоррен? Кэлен? Зедд доставляет тебе много неприятностей? Этот человек способен камень из себя вывести. Есть ли что-нибудь от Ричарда?

Верна уставилась на страницу. На имя Уоррена капнула слеза. Снова взяв стилос, она начала медленно писать.

Ох, аббатиса, случились ужасные вещи.

Мне очень жаль, Верна, – пришел ответ. – Верна, я тут. И ночью никуда двигаться не собираюсь. Так что у тебя столько времени, сколько тебе потребуется. Расскажи мне, что стряслось. В первую очередь скажи, как ты сама. Я так о тебе беспокоюсь. Верна, я люблю тебя как дочь. Ты ведь знаешь.

Верна кивнула. Да, она это знает.

И я люблю тебя, аббатиса. Боюсь, у меня разбито сердце, – начала она длинный рассказ.

* * *

Кэлен стояла рядом с Ричардом на теплом ветерке. Они смотрели на реку и город внизу. Теперь в городе спокойно. Несколько недель здесь бушевала битва. Различные группировки сражались за власть, жаждая стать новым местным воплощением Ордена, и причем каждая из этих группировок клялась, что в сердце у них лишь забота о чаяниях народа, каждая обещала быть сострадательной, провозглашала, что под ее правлением жизнь станет легче, поскольку они всенепременно позаботятся о том, чтобы каждый имеющий средства жертвовал на общественное благо.

После десятилетий подобной альтруистической тирании такая нежная забота об общественном благе не принесла ничего, кроме упадка и гибели. Невзирая на целые кладбища жертв этой политики и тотальное обнищание масс, эти борцы за власть предлагали людям то же самое. Однако многие все же верили им, поскольку они демонстрировали столь добрые намерения.

Большинство братьев Братства Ордена и чиновников были перебиты, но некоторым все же удалось бежать. А кое-кто из тех, кто не сбежал, решил воспользоваться беспорядками и захватить контроль, полагая, что смогут править этим жаждущим свободы народом и вернут все, как было прежде.