От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - Виктор Гаврилов

Допущенные просчеты пришлось срочным порядком ценой больших усилий и жертв исправлять уже в ходе Великой Отечественной войны.

В подготовке Советского государства и его Вооруженных сил к отражению агрессии важное место занимали вопросы оперативно-стратегического планирования. Разработка планов в предвоенные годы представляла собой динамичный и сложный процесс, связанный с решением политических, дипломатических, военных, экономических и иных вопросов.

Советское военное планирование в 1930-х годах и особенно после 1935 года учитывало две существовавшие объективные реальности. Первая состояла в ясном понимании советским руководством уязвимости геостратегического положения страны, связанного с огромными просторами Советского Союза, а также его экономической и технологической слабости по сравнению с западными государствами, в частности с Германией.

Второй реальностью было растущее понимание, основанное на политических, идеологических и военных соображениях, что нацистская Германия рано или поздно нападет на Советский Союз либо в одиночку, либо совместно с Японией. Так как ситуация в Европе после 1935 года постоянно характеризовалось усилением военной угрозы со стороны Германии, советским органам военного планирования пришлось менять свои взгляды на первоочередность задач для Вооруженных сил в соответствии с изменениями военно-политической обстановки. Неоднократно проводился анализ стратегического положения СССР и пересматривались существующие мобилизационные планы в соответствии с реалиями военно-политической обстановки. Именно такой ситуацией стал чехословацкий кризис в сентябре 1938 года, в ходе которого Советский Союз пытался предпринимать меры с целью обеспечить Чехословакии политические и военные гарантии помощи в случае немецкой агрессии. Кроме принятия дипломатических мер, советское правительство частично мобилизовало и развернуло свои вооруженные силы, чтобы продемонстрировать солидарность с Чехословакией против действий немцев.

Хотя внешнеполитические усилия СССР не нашли поддержки у западных демократий и Мюнхенское соглашение решило судьбу Чехословацкого государства, реализация на практике вопросов стратегического развертывания стала весьма поучительной. Советские планы мобилизации и развертывания войск оказались неэффективными, а управление мобилизованными войсками – неотработанным. Советское командование осознало, что процесс мобилизации войск и тыла в случае широкомасштабного конфликта станет весьма нелегкой задачей. Это побудило советское военно-политическое руководство принять меры для исправления положения и уделить больше внимания подготовке новых планов.

В 1938 году был принят план стратегического развертывания Вооруженных сил, разработанный под руководством начальника Генерального штаба Красной армии Б. М. Шапошникова. В плане рассматривались вероятные противники, состояние их вооруженных сил; советские оперативные планы и возможности стратегического развертывания Красной армии на Западе и Востоке. План определял в качестве наиболее вероятных и опасных противников Германию и Италию, при возможной поддержке Японии. Хотя план и предполагал, что Германия в конечном итоге будет воевать с Советским Союзом, его авторы считали, что в то время Германия с учетом ее военно-экономического потенциала была еще не способна осуществить такое нападение. Да и политические условия не подходили для подобных действий Германии. План Шапошникова исходил из того, что Советский Союз столкнется с войной на два фронта: на Западе – против Германии, Италии, Польши, а возможно, и Румынии вместе с прибалтийскими государствами, на Востоке – против Японии.

Генеральный штаб отдавал приоритет Западному театру военных действий, где планировалось сосредоточить основную часть советских войск. Наличие в центре будущего фронта Припятских болот поднимало вопрос о том, где противник нанесет главный удар – к северу или к югу от этих болот. Шапошников решил эту дилемму, разработав сценарии, отвечавшие обоим вариантам.

План Шапошникова от 1938 года имел сходство с планами, разрабатывавшимися русским командованием еще до Первой мировой войны, – в том смысле, что он предполагал проведение мобилизации уже после начала военных действий. Принималось за аксиому, что существующие войска прикрытия и укрепрайоны будут способны остановить любые силы вторжения, какие противник сможет выставить в ходе предварительной (довоенной) мобилизации. На ориентировочный характер этих планов указывало то, что советское командование не намечало создания конкретного числа фронтов – хотя и предвидело операции вдоль трех «стратегических направлений», наиболее важным из которых было западное.

Для проведения операции по воссоединению с Западной Украиной и Западной Белоруссией в 1939 году Генштаб провел частичную мобилизацию и создал два командования фронтами (Белорусским и Украинским), в составе которых имелось несколько армий и специально созданных мобильных оперативных групп. Число мобилизованных дивизий было примерно тем же самым, что и во время чехословацкого кризиса годом раньше. Мобилизация и развертывание войск сопровождались многочисленными трудностями по управлению войсками и тыловому обеспечению.

Продвижение границ в западном направлении поставило органы военного планирования перед двумя новыми проблемами. Во-первых, ширина колеи советских железных дорог отличалась от ширины колеи, применяемой в Центральной и Восточной Европе. Поэтому всю военную технику, снаряжение и материальные запасы, предназначенные для новых приграничных областей, приходилось перегружать на старой границе на поезда другой колеи. Этот процесс существенно тормозил осуществление мобилизационных планов. Во-вторых, чтобы решить эту проблему, планировалось построить в новых приграничных областях базовые склады – но и сами эти склады, и вся территория за пределами старых границ, оставались уязвимы при стремительном наступлении противника или массированных ударах с воздуха.

Недостаточно эффективные действия советских войск в Западной Украине, Западной Белоруссии и в ходе советско-финляндской войны привели к смене руководства Наркомата обороны. Была также проведена общая оценка оперативных и мобилизационных планов. К моменту приема и сдачи Наркомата обороны оперативного плана войны не было; общие и частные оперативные планы не были разработаны и отсутствовали. Генеральный штаб не имел точных данных о состоянии прикрытия госграницы. Решения военных советов военных округов, армий и фронтов по этому вопросу Генштабу были неизвестны.

С началом Второй мировой войны в СССР на государственном уровне проводился ряд важных мероприятий, направленных на повышение обороноспособности страны. 1 сентября 1939 года был принят Закон о всеобщей воинской обязанности. 2 сентября 1939 года был утвержден план реорганизации Сухопутных войск на 1939–1940 годы. Определялись задачи подготовки промышленности по выпуску военной продукции и работы транспорта. Последующие мероприятия 1939–1941 годов были направлены на обеспечение стратегического развертывания советских войск в западных приграничных округах.

С учетом экономического и военного потенциала Советского Союза, политической обстановки в мире стали разрабатываться планы, которые определяли порядок стратегического развертывания и использования Вооруженных сил СССР. Планирование стратегического использования Вооруженных сил являлось главной задачей Наркомата обороны и Генерального штаба.