Звезда Пандоры - Питер Гамильтон

Казимир понимал, что никогда не научится любить своего нового наставника. Они могли вместе работать — опытный коллега мог научить Хранителей многим полезным вещам в вопросах контрабанды и дезинформации, — но не­возможно было представить, чтобы они по-дружески посидели в баре.

По окончании того памятного обеда Адам передал ему кристаллический диск.

— Здесь список предметов, требуемых Брэдли для осуществления его мести. Все это высокотехнологичное оборудование, в изобилии имеющееся на Земле. Я добавил имена возможных поставщиков и способы маскировки при установлении контактов. И еще способы оплаты.

— Понятно.

— Теперь возвращайся в свой отель. Изучи материал, составь примерные планы по каждому случаю, составь список всего, что тебе потребуется, — от одежды до информации из ВСО о твоем предполагаемом родном регионе. Встретимся через два дня; я посмотрю, что у тебя получится.

— Хорошо. Мы встретимся лично?

— Да. Догадываешься почему?

— Киберсфера находится под постоянным наблюдением, и даже зашифрованные — особенно зашифрованные — сообщения нас не спасут. Личную встречу можно заметить и наблюдать за ней, но ты уверен, что в данном месте и в данных обстоятельствах это наименее рискованный метод.

— Очень хорошо. Я рад, что Стиг все-таки слушал меня. Мы сделаем из тебя отличного оперативника, Казимир Макфостер.

Остаток дня Казимир изучал список и делал свои пометки. В своих предложениях он старался придерживаться самых простых методов. В таких делах излишняя сложность может стать ловушкой. Интересно будет выслушать мнение Элвина по этому поводу.

Большая часть времени ушла на изучение унисферы. На сотни своих запросов он получал десятки ответов. Ему приходилось процеживать информацию и решать, как можно воспользоваться тем или иным фактом. Стиг часто предупреждал, что девяносто процентов его работы будет весьма скучной.

Он продолжил прогулку по парку, стараясь обнаружить малейшие признаки слежки. С тех пор как Казимир обзавелся первым устройством, дающим доступ к унисфере, он стоически удерживался от того, чтобы задать один-единственный вопрос. Нельзя подвергать опасности такую важную миссию ради контакта с местным жителем. Он просто не мог этого допустить.

Он достиг конца парка и вышел на авеню Колорадо. Еще через пять минут он уже был в своем номере. Кондиционер быстро опустил температуру до комфортабельной прохлады. Затемненное стекло пропускало лишь часть солнечного света, и городской пейзаж едва можно было рассмотреть. Шум автомобилей сюда почти не проникал. Казимир сбросил кроссовки и растянулся на гелевом матрасе. Спать еще слишком рано. Любой добросовестный Хранитель сейчас бы продолжил изучение списка необходимого на Дальней оборудования и планирование его доставки.

Казимир закрыл глаза, и вокруг него снова сомкнулась ночная темнота палатки на склоне горы Геркуланум. Свет звезд обрисовывал склонившееся над ним лицо ангела. Она улыбалась ему, гордилась им, и то, что он делал, повинуясь ее жаркому шепоту, приводило ее в восторг.

Ничто в его жизни не могло сравниться с этим чудом. Он продолжал жить своей жизнью, смирившись с тем, что чудо никогда не повторится, потому что он никогда больше ее не встретит. Она улетела на Землю, а он остался на Дальней, надежно отделенный расстоянием в четыреста световых лет. И так будет всегда.

— Проклятье! — закричал он на всю комнату.

Он вскочил, готовый сам себя ударить. Но вместо этого набрал полную грудь воздуха, присел на краешек кровати и приказал эл-дворецкому подключиться к планетарной киберсфере.

— Я хочу получить сведения о гражданине Земли, — сказал он. — Все, что имеет отношение к Джастине Бурнелли.

* * *

Паула сказала себе, что должна бы к этому уже привыкнуть. Но она не привыкла. И это было намного больнее, чем любые насмешки.

На этот раз она сама пришла в кабинет Мела Риза. Из соображений этики. Это ее провал, ей и отвечать. И уже не в первый раз.

Ей не стало легче от того, что Мел Риз был расстроен не меньше, чем она сама. Его кабинет лишь незначительно превышал отведенное ей помещение. Хотя вид на Эйфелеву башню был намного лучше. Как только за ней закрылась дверь, Риз уселся за старинный ореховый стол, на котором не было и следа беспорядка.

— Итак, что же произошло? — спросил он.

— Я не знаю.

— Ради бога, Паула! Какой-то псих сносит полквартала в Венецианском Побережье, убивает при этом девятнадцать человек, а ты ничего не знаешь? Не слишком обнадеживающий старт для Агентства. Колумбия требует результатов и при этом даже не старается быть вежливым.

— Ситуация в Агентстве мне известна. Но то, что произошло, беспокоит меня гораздо больше.

— Я понимаю, насколько ты встревожена. — Он неловко помолчал, словно врач, перед тем как сообщить пациенту плохие новости. — Ты уже очень долго занимаешься этим делом. Может…

— Нет, — бесстрастно ответила она. — Сейчас не тот момент, чтобы передавать расследование кому-то другому.

Риз не стал возражать. Он как будто съежился за огромным столом.

— Хорошо. Но учти, Паула, что уже поднимался вопрос о твоей компетентности. Сейчас многое изменилось, и перемены еще не закончились. Если по­ступит приказ о твоем отстранении, я не смогу тебя защитить. Если бы не твои успехи, за исключением дела Хранителей…

— Я понимаю, насколько меня защищает моя репутация. И ты понимаешь, что Йоханссона не сможет достать ни один из твоих следователей.

— Да. — Его явно что-то беспокоило. — Так что же ты можешь мне рассказать о Венецианском Побережье?

— Я изучила эту операцию и восстановила ход событий. Но это мало добавило к тому, что было уже известно. — Она приказала эл-дворецкому передать файл на настенный экран. — Появилось изображение мужчины, стоящего в разгромленном кабинете Ригина за мгновение до его прыжка в канал. — Лицо не найдено ни в одной из баз данных, и мы полагаем, что это результат клеточного перепрофилирования. Его не зафиксировали и на станции ККТ Анаконы.

— Местный?

— Вряд ли. Но и эту возможность мы не исключили. Мы определили, что у него имелись боевые вставки и еще обычный ручной диспенсер. Мы восстановили ячейку памяти секретаря в вестибюле и прочли запись последних десяти минут. Я лично с ней ознакомилась.

Это воспоминание теперь хранилось в голове как ее собственное. Она видела, как мужчина вошел в галерею. Она выпрямилась за своим столом и улыбнулась, заметив его молодость и привлекательность. А потом его рука поднялась, и из рукава что-то высунулось…

Больше ничего не было: ни удивления, ни страха, ни даже боли. Смерть наступила мгновенно.

— С этим нам повезло, — продолжила Паула. — Первый этаж галереи был некоторым образом защищен от выброса плазмы после взрыва. Остальные тела на девяносто процентов испарились. И еще повезло телохранителю, Роберто. Его броня не была предназначена для защиты от супертермического удара, но отражающее поле в некоторой степени отвело жар. В процессорах сохранились любопытные факты. Перед самым взрывом броня отразила ионный заряд, а по­том подверглась сильнейшим физическим воздействиям. Кто-то избил Роберто, словно боксерскую грушу. Наш налетчик был опытным малым. Я спрашивала наших новых коллег из Управления вооружений, что стоит довести человека до такого уровня. У них возникли затруднения при определении точной спецификации. У него был самый современный генератор защитного поля, внедренный в мозг.