Игроки - Бронислава Вонсович

– Мне тоже не приходилось раньше, – недовольно сказал Бернар. – Но уверен, что смогу. Так что на себя я беру самое сложное. От вас требуется всего лишь напроситься в гости к Эгре таким образом, чтобы я вас сопровождал.

– А он вас не раскроет?

– Не думаю. Как маг я сильнее его, да и не будет он вглядываться под «флер». Я уже сказал, самое сложное беру на себя.

– Ага, самое сложное, – вздохнула я. – Как я его заставлю пригласить меня домой, не говоря уж про работу?

– Элементарно, – небрежно махнул рукой Бернар. – Влюбите его в себя, раз уж он до сих пор не влюблен. Проблем-то?

Я протянула руку и взяла недоеденный маркизовский бутерброд. Есть хотелось все так же, пах он поистине одуряюще, а мне требовалась хоть какая-то компенсация после услышанного. Да, мне досталось самое простое – влюбить в себя человека, который собирается меня как-то использовать.

Бернар с сожалением проводил взглядом свою еду, но не отобрал, и то хорошо. Копченый окорок был необыкновенно вкусный, настроение немного поднялось. В голову пришла разумная мысль.

– К чему такие сложности? Наверняка вам убить Эгре проще, чем мне его в себя влюбить. А главное – быстрее. Со смертью мага чары разрушатся, а вы триумфально вернетесь во дворец.

– Если бы. В этом случае кукла не уничтожится, а станет полностью неуправляемой. А что может натворить демонская сущность под моим именем, представить страшно. Нет, убийство не пройдет, к сожалению.

Он вздохнул, вытащил из-под кровати увесистый мешок в защитных чарах, поводил над ним рукой, растянул горловину… Богиня, сколько там всего вкусного, кроме не так давно начатого окорока! Обзор был не слишком хороший, но я даже пузатую бутылку заметила. Одну. Видно, чтобы отпраздновать победу…

– А вы хорошо запаслись, – с одобрением сказала я. – Все в стазисе?

– А как иначе долго хранить? Мне легенду отыгрывать, а инора Маруа мало ест.

Он опять вздохнул, едва заметно на меня покосился – видно, прикидывал, хватит ли его запасов на двоих, если я буду у него регулярно столоваться, затем отрезал себе новый ломоть мяса и с удовольствием в него вгрызся. Да, его манерами гувернантка сестры точно не занималась.

– Кстати, о вашей легенде. Если вы будете ко мне лезть со всякой чушью, вас лорд Эгре очень быстро раскроет.

– Почему чушью? Я же должен вас воспитывать? Вот и вспоминал, что инора Маруа говорила моей сестре.

– Она же не просто так говорила, а потому, что ваша сестра что-то делала не так. Ваше же воспитание со стороны выглядит глупыми придирками. Правда, это можно отнести на счет ревности.

– Ревности?

– У иноры Маруа и лорда Эгре был роман, – просветила я его. – Действительно, чего я волнуюсь? Мой жених решит, что чувства у вас не остыли. Глядишь, и приударит опять. Кстати, вам-то его заново влюбить будет не проще? Раздуть тлеющие угли легче, чем разжечь новый огонь. Поулыбайтесь ему, и все такое. Глядишь – получится.

Бернар поперхнулся непрожеванным куском и все время, что кашлял, возмущенно на меня смотрел.

– Нет уж, – сказал он, едва откашлявшись. – Не будем менять планы. Вы влюбляете, я вскрываю сейф. Наоборот все равно не получится, а вы… – он выразительно посмотрел на свой, который был теперь уже моим, бутерброд, – должны же как-то отработать еду.

Превращение иноры в лорда стало не последним потрясением этого дня. Ложась спать, я вспомнила, что Гастон не появлялся весь день, вспомнила и порадовалась, а зря. Могла бы подумать, что если до этого он осчастливливал визитами нас ежедневно, непонятно на что надеясь, то отсутствовать просто так не будет. Подумала бы и подготовилась, хотя бы морально. А так вопли у окна оказались полной неожиданностью.

– Шанталь! – возмущенный возглас. – Я не могу попасть в твою комнату.

Нет, все же зря я ругала папу за полог. Кто бы мог подумать, что рука нашего соседа так быстро заживет и он решится на новый подвиг? Не мог целитель его залечивать традиционными способами, при которых кость срастается естественным образом, долго, зато надежно, и пострадавшего не тянет на новые подвиги во имя любви?

– Зачем тебе сюда попадать? – задала я резонный вопрос. – Это моя спальня, где тебе и днем-то делать нечего, а уж ночью и подавно.

– Сейчас не ночь, – запротестовал Гастон. – Поздний вечер.

В этот раз он воспользовался более надежным средством. Чтобы увидеть конец садовой лестницы, на которой он стоял, не надо было даже из окна выглядывать. Плохо наш садовник прибирает свой инвентарь, в то время как лестницу нужно на замок пристегивать.

– Для меня – ночь, я уже сплю.

– Да как ты можешь спать?! – возопил он так громко, что я аж вздрогнула. – Как ты можешь спать, когда я обо всем договорился!

– Лорд Эгре расторгнул помолвку? – обрадовалась я.

– Да нет, – чуть тише ответил Гастон. – Мы его просто поставим перед фактом нашего брака, и ему придется смириться. Я договорился в храме, нас там ждут.

Долго же там будут нас ждать! Даже если бы мне пришло в голову согласиться на столь глупое предложение, на страже моего поведения стоит охрана от жениха. Только… есть ли она сейчас, когда согласие получено, а кольцо надето? Нужно спросить Бернара. Он же маг, вот пусть покажет, значит ли его диплом хоть что-то. Иметь рядом мага и не использовать – как-то глупо.

– Гастон, – строго сказала я, – понимаю, что в тот день, когда ты уничтожил мой любимый розовый куст под окном, ты был слишком потрясен, чтобы все запомнить. Поэтому напоминаю в первый и последний раз – в тот день я тебе отказала.

– Ты могла подумать, что мое решение несерьезно и непродуманно, – пылко заговорил Гастон. – Но, Шанталь, я жизни без тебя не представляю. Ты свела меня с ума и теперь просто обязана выйти за меня замуж.

На мой взгляд, сводить там было не с чего, но говорить этого я не стала: не дай Богиня, грохнется с расстройства и доломает то, что пыталось цвести из последних сил. Залезть внутрь все равно не залезет, уже хорошо, а то ведь скандал никому не нужен.

Я посмотрела на дверь, разделяющую наши с инорой Маруа комнаты, и подумала, что и туда неплохо бы поставить замок. Хоть маркиз и не проявлял особой заинтересованности, все равно мне станет куда спокойнее.

– Гастон, – как можно мягче сказала я, – я не хочу замуж, я хочу спать. Давай поговорим об этом потом, а?

Он опять начал бубнить о своей пылкой страсти, но долго это делать не удалось. Его вопли разбудили папу, который ради такого дела спустился в сад, подошел к неудачливому поклоннику и потребовал вернуть лестницу туда, откуда тот ее взял. Гастон вяло протестовал и возмущался, что никто не хочет ему помочь, из-за чего настоящая любовь может стать несчастной.

– Вы сами себя будете винить, инор Лоран, – он так пылко размахивал руками на лестнице, что мог упасть в любой миг, – когда мы оба умрем от разлуки. Любящим сердцам это невыносимо.