Хроники искателей миров. Дворец Посейдона - Томас Тимайер

Шарлотта ткнула его локтем в бок.

– Ты заскорузлый невежда! – набросилась она на Оскара. – Эта манера живописи называется «пуантилизм». Сегодня она в большой моде. Посмотри, как отдельные чистые цвета сливаются в пейзаж, если сделать всего шаг назад. Как великолепно сияет свет.

– Лучше бы этот парень изображал вещи такими, как они есть, вместо всяких оптических фокусов, – заявил Оскар. – Действительность не состоит из точек.

– Так ведь это не действительность, а живопись, бестолочь! Ведь ты же не задумываешься, правдивы или нет твои обожаемые приключенческие романы…

– Но их, по крайней мере, интересно читать. А это… ох, я даже не знаю, что сказать. К тому же, мне не нравится, что ты меня постоянно обзываешь то бестолочью, то невеждой. Не такая уж я немытая деревенщина.

Оскар возмущенно развернулся и зашагал прочь.

Шарлотта помедлила секунду и бросилась следом за юношей.

– Извини меня! Я вовсе не считаю тебя таким. Но говорить с тобой о современном искусстве – просто мука. Ты не способен отказаться от своих замшелых представлений!

Девушка погладила по головке Вилму, дремавшую в сумке у нее на плече.

– Художник всегда должен создавать нечто новое и раздвигать горизонты познания, а не думать лишь о куске хлеба. Это касается и ученых, между прочим.

– Кстати, о хлебе… – у Оскара заурчало в животе. – Я бы не отказался чего-нибудь перекусить. Мне кажется, что я ничего не ел целую вечность, а здесь повсюду так вкусно пахнет!

– А как же эклер, который ты слопал полчаса назад? – Шарлотта ухмыльнулась. – Если так пойдет и дальше, ты станешь толстым, как «Пачакутек».

– Можешь тогда привязать к моей ноге бечевку и запускать меня в небеса, как воздушный шарик, – проворчал Оскар. – То еще будет зрелище.

– Мы можем заглянуть в бистро «Мадлен», – предложила Шарлотта. – Гумбольдт назначил нам встречу там через час. Честно признаться, я тоже проголодалась. Одной живописью и свежим воздухом сыт не будешь. – Она лукаво подмигнула Оскару.

Спустя четверть часа оба уже сидели за столиком под зонтиком на площади Клемансо, с любопытством наблюдая за оживленным движением на Елисейских Полях. А заодно уплетая аппетитные багеты с помидорами, ветчиной и сыром. Элиза болтала с официантом, а Оскар наконец получил возможность с наслаждением вытянуть гудящие ноги. Он никогда еще столько не ходил пешком, как в последние три дня. Ничего удивительного: Париж – словно доверху набитый мешок с рождественскими подарками. Музеев, храмов, парков и дворцов, сосредоточенных здесь, намного больше, чем в любой европейской столице. Здесь можно побывать на выставках, посвященных чему угодно: любой отрасли науки и техники, военному делу, истории, археологии, живописи, скульптуре, декоративному искусству. В одном Лувре можно провести несколько месяцев подряд. В его восточном разделе Оскару особенно пришлись по душе древнеегипетские статуи, обелиски и саркофаги. Пока Шарлотта и Элиза восторгались золотыми украшениями вестготских королей, Оскар отправлялся на свидание к мумиям фараонов, на чьих впалых щеках, обтянутых пергаментной кожей, все еще лежал отблеск былого величия и славы.

В течение всей этой недели Гумбольдт отсутствовал. Он ежедневно встречался с какими-то учеными коллегами, пытаясь как можно больше разузнать о деятельности Никола Тесла в последние годы. По вечерам он ненадолго появлялся за ужином и чаще всего был при этом ворчлив и раздражителен. Утром же, когда все они завтракали за общим столом, дядюшка Шарлотты отсутствовал, так как уезжал по делам гораздо раньше.

Разумеется, Оскар был бы не прочь узнать, как обстоят дела на сегодняшний день, однако мысли об этом начисто улетучивались из его головы, когда он вспоминал, сколько еще всякой всячины можно увидеть, услышать и отведать в Париже. Он мог бы бродить по городу еще неделю и даже две, просто наслаждаясь жизнью. У французов, оказывается, даже есть специальное словечко, означающее искусство наслаждаться жизнью, которого и в помине нет в немецком.

Оскар как раз кормил Вилму кексом и собирался попросить Элизу заказать ему еще один лимонный шербет, когда к кафе подкатил экипаж, запряженный парой лошадей. Взмыленные, тяжело дышащие, лоснящиеся от пота лошади остановились как вкопанные. Из экипажа донесся знакомый голос:

– Скорее, скорее садитесь! Необходимо срочно собрать все наши вещи, потому что сегодня же мы отправляемся в путь!

Гумбольдт выпрыгнул из экипажа и бросился к их столику. Его лицо горело от волнения, полы черного сюртука развевались.

– Я наконец-то нашел его! Вы даже представить не можете, чего мне это стоило! И что важнее всего – Тесла согласился нас принять и выслушать. Поторопитесь же!

Нетерпеливым жестом он подозвал официанта и оплатил счет.

– Где он? Как вы его нашли?

– О, это была сложнейшая комбинация! Тесла уже две недели находится в Париже, но он предпочитает путешествовать инкогнито, и практически никто не знает, что он здесь.

– А в какой стране он постоянно живет?

– Несколько лет назад он переселился в Соединенные Штаты, но его эксперименты с атмосферным электричеством вынудили его вернуться в родной для него город. Но все подробности позже – сейчас нужно спешить вовсю!

Когда все разместились в экипаже, Гумбольдт подал кучеру знак трогать, и коляска рванулась вперед, совершая разворот на сто восемьдесят градусов через Елисейские Поля. Бульвар в это время был запружен экипажами, некоторым из них даже приходилось останавливаться и уступать дорогу. Кони ржали и пытались встать на дыбы. Два экипажа столкнулись, пытаясь пропустить спятившего возницу, яростные проклятья понеслись им вслед.

– Бог ты мой, – воскликнул Оскар. – Я боюсь, что нам попался какой-то сумасшедший вместо кучера!

– Пьер – мой старый приятель. – Гумбольдт с улыбкой сложил руки на набалдашнике трости. – Это я велел ему гнать во весь дух. Кто знает, сколько еще времени Тесла проведет в том месте, которое мне указали друзья. Не хватало только, чтобы он снова от нас ускользнул!

– С какой стати ему прятаться от нас?

– У него дефицит времени, – пояснил Гумбольдт. – Сейчас он ведет жесточайшую войну с Томасом Эдисоном за первенство в области исследования электрических явлений. В ученых кругах этот конфликт называют «войной токов». Речь идет о снабжении крупных городов и предприятий электрической энергией, а суть конфликта заключается в том, будут ли повсеместно использованы постоянный или переменный ток. Тесла является «отцом» переменного тока, Эдисон отдает предпочтение постоянному. Вам, наверняка, известно, что сейчас в Чикаго проходит Всемирная выставка, посвященная четырехсотлетнему юбилею открытия Америки Христофором Колумбом. Это первая среди крупнейших выставок, которая освещается исключительно электрическими источниками света. Там повсюду установлены сотни тысяч ламп, которые превращают территорию выставки в фантастическую световую феерию. И это, мои дорогие, дело рук Никола Тесла и компании «Вестингауз Электрик».