Спросите Фанни - Элизабет Хайд

Итак, Мюррей выдвинул свою кандидатуру. Однажды вечером они провели с детьми беседу о том, как важно хорошо себя вести, пока идет предвыборная кампания.

— Я не требую безупречности, — сказал им отец. — Но никакой полиции, понятно? Никаких наркотиков. И никаких беременностей.

— Папа! — воскликнула зардевшаяся Рут.

— Это для пущей ясности, — добавил Мюррей.

Вечером 4 июля Мюррей и Лиллиан вернулись после фейерверка в душный дом. Уложив хнычущую Лиззи спать, они включили у себя в спальне вентилятор и легли поверх постельного белья, наслаждаясь прохладой и ласковым потоком воздуха, овевающим их усталые конечности. Ожидая возвращения остальных детей, супруги разрабатывали план предстоящей кампании. Несмотря на жару, Лиллиан проявила изобретательность и открытость неординарным идеям. Муж и жена договорились, что по выходным вся семья в одинаковых сине-белых футболках будет ездить по избирательному округу. Осенью они начнут посещать церковные ужины, сельские ярмарки, пятничные футбольные матчи. Ради избрания Мюррея они станут одной командой.

Командой Блэр.

Самым насущным вопросом после Четвертого июля стал выбор места отдыха в августе. Поскольку Мюррей планировал в течение двухнедельного отпуска устроить блиц-кампанию, разумнее всего представлялось провести каникулы в доме на побережье. Лиллиан не могла с этим поспорить; в конце концов, дом родителей мужа был всего в часе езды от Конкорда, а коттедж на озере — далеко, на севере Вермонта.

Поскольку она не рассчитывала заниматься сочинительством во время суматошного семейного отдыха, то согласилась принять активное участие в кампании Мюррея. Тем более что веселые дедушка с бабушкой согласились развлекать детей, пока супруги будут разъезжать по штату. В те две недели Мюррей с Лиллиан вставали в шесть, принимали душ, выпивали по чашке кофе, а в семь их забирали два помощника на скромном «шевроле» и везли, например, в Конкорд на встречу с госслужащими, на митинг в общинных землях Кина, в Клермонт, чтобы лицо Мюррея знали в долине реки Коннектикут, и назад в Конкорд на ранний вечерний пикник электриков с жареной рыбой. Посетив все запланированные мероприятия, Мюррей, Лиллиан и два ассистента возвращались в дом на берегу и удалялись в гостиную, чтобы поужинать пиццей и обсудить дальнейшую стратегию. Рейтинг Мюррея показывал заметное и крепкое преимущество перед соперником — тем самым, который умудрился вляпаться в сексуальный скандал.

— Кстати говоря, — сказал как-то Мюррей.

— Что? — насторожилась Лиллиан. Она не любила разговоры, которые начинались с таких слов.

— Мартин считает, что тебе тоже следует встречаться с избирателями. — Мартин Тобин работал главным помощником Мюррея.

Лиллиан идея не понравилась. Она всегда чувствовала себя скованно, когда нужно было произносить речи; гораздо больше ее привлекало изложение мыслей на бумаге. Но в те дни, постоянно улыбаясь рядом с Мюрреем, она сравнивала себя с Пэт Никсон.[14] «Пожертвуй комфортом ради мужа, — говорила она себе. — Заставь себя». Мартин предложил ей пообщаться с народом на неформальных встречах за кофе, и на второй неделе августа Лиллиан стала по расписанию посещать мероприятия в Сейлеме.

— Постарайся сосредоточиться на проблемах образования, — наставлял ее Мюррей накануне выступления перед членами профсоюза учителей. — Поговори о программе «Успешный старт»[15] и Дополнительной программе питания для женщин и маленьких детей. Веди непринужденный разговор. Только не упоминай о праве носить оружие. То же самое с абортами: даже не заикайся об этих чокнутых.

Он имел в виду пару, которая на прошлой неделе устроила протест у абортария в Манчестере. Они держали в руках плакаты с фотографиями зародышей и в какой-то момент преградили дорогу молодой женщине, которая, взглянув на снимки, заколебалась. Видимо, митингующие решили, что смогут обратить ее в свою веру. Управляющий клиникой собирался прогнать их, но тут пара ворвалась внутрь и стала кричать в приемной на девушек, пришедших с бойфрендами, с матерями и поодиночке. Между протестантом и одним из посетителей завязалась потасовка, и администрация вызвала полицию, чтобы удалить нарушителей порядка с частной территории.

Представления Мюррея о праве на выбор были вполне черно-белыми. Порой он вспоминал тот вечер в декабре, когда Лиллиан позвонила ему и сообщила о беременности, и хотя он не мыслил жизни без Рут и ничуть не жалел о женитьбе на Лиллиан, но как было бы прекрасно, если бы у них тогда нашелся безопасный и законный выход. Теперь же, имея четырех детей, которые однажды могли попасть в такое же затруднительное положение, он часто мысленно благословлял судью Блэкмана за его решение на процессе Роу против Уэйда.[16]

Но Мюррей также добивался расположения избирателей-католиков, поэтому, будучи убежденным сторонником права на аборт, не хотел рисковать и подчеркивать свою позицию. Лиллиан считала это трусостью.

— Те «чокнутые» должны сидеть в тюрьме, — заявила она. — Они устроили драку. И тебе следует говорить об этом. Если люди являются противниками абортов, ты все равно не получишь их голосов.

Она услышала в голове начало статьи: «Представьте: вам шестнадцать лет, и вы беременны. Вас тошнит. Ваш бойфренд сам еще ребенок. У вас нет ни денег, ни образования, ни поддержки родителей». Лиллиан вытащила из сумочки блокнот, набросала несколько слов и убрала блокнот назад, чтобы потом все обдумать.

— Я просто предупреждаю, чтобы ты избегала скользких тем, — пояснил Мюррей. — Приходится быть прагматичным. Не хочу, чтобы газетчики разделали тебя под орех.

Следующим утром к семи часам Лиллиан нарядилась в отглаженные брюки цвета хаки и белый свободный джемпер, скрывающий небольшое брюшко, которое появилось у нее после рождения четырех детей. Родители Мюррея слегли с каким-то летним вирусом, так что Рут везла младших детей на весь день на пляж Олд-Орчард-Бич.

Лиллиан выдала последние указания:

— Никакой сахарной ваты, если только вы не хотите сами оплачивать стоматолога. И помните: ваш отец избирается в Конгресс. Ведите себя так, чтобы не поставить его в неловкое положение.

— Я прослежу, — пообещала Рут.

— Ой, спасибо, сестрица, — произнес Дэниел издевательским фальцетом.

— А что сегодня на ужин? — поинтересовался вечно голодный Джордж.

— Китайская еда, — ответила Лиллиан.