Рабыня Господа Бога - Илья Те

Катрина помолчала. Концепция «абсолютного вещества», «идеальной материи» была ей почему-то хорошо известна. Возможно — из прочитанной когда-то в прошлой жизни художественной литературы, а возможно — из практического опыта легата Катилины, трудно было сказать. Вот только в фантастических бреднях, приходивших на ум, при мысли об абсолютном материале, были металл или камень — белый, как серебро, или же черный, как смоль. Но ишед, по словам Мерелин, походил на золото!

Шатенка пожала плечами.

— Мне кажется, господин, — скептически заявила она, — идея «абсолютного вещества» довольно распространена. Но разве такая идея не является сверхъестественной и антинаучной? Не может быть в мире металла абсолютно инертного к воздействиям внешней среды. Очень прочного — да. Более прочного, чем большинство известных, — конечно. Устойчивого к разной химии — возможно. Не плавящегося при температуре звездного ядра — тоже возможно, хотя и с натяжкой. Но абсолютно инертного по всем природным показателям, с температурой плавления, равной бесконечности, — это же мистика какая-то!

Слушая ее, пожилой демиург саркастически усмехнулся.

— Это всего лишь «Искусственное Мироздание», сударыня, — отвечал он, — здесь все можно назвать фантастикой и мистикой от начала и до конца. А ишед, божественный металл, всего лишь еще одно изобретение нашего обожествленного Учредителя. При создании частного кластера, всякий демиург-акционер может весьма свободно изменять любые физические законы, «программировать» свой мир. Как закажет, так и будут в новом кластере протекать химические реакции, термоядерный синтез, электромагнитные волны, излучение и все остальное. В некоторых кластерах, например, не стреляют бластеры. В некоторых — нет солнца, но там тепло и уютно и светится само небо. В некоторых — не загорается порох. В некоторых — железо не варится в сталь. И так далее, и так далее… Подумайте, почему бы в таких условиях нашему Учредителю не запрограммировать при Сотворении само Искусственное Мироздание так, чтобы в нем родился некий материал, не способный к уничтожению?

— А как же тогда обрабатывают изделия из ишеда? — не сдавалась Катрина.

— Никак. Они изготавливаются целиком и в готовой форме внутри синтез-машин. Потом в случае необходимости эти формы утилизируются в том же синтезаторе, так же как создавались. Крупнейшие вещи, созданные из ишеда, — это сами ИЦы и так называемые «системные корабли», на одном из которых мы сейчас летим. Они вечны и неуничтожимы. Кроме того, у Учредителя есть возможность стереть из Искусственного Мироздания весь кластер целиком. В этом случае все изделия из ишеда внутри кластера также обратятся в ничто вместе с самим пространством.

— Не слишком ли расточительно изготавливать из бесценного материала целые планеты? — удивилась тогда Катрина.

Бог-шимпанзе сделал неопределённый жест рукой.

— Не слишком, если затраты продиктованы необходимостью… — ответил он. — Скажу даже более: Табу и Эксцесс являются не единственными крупными объектами кластера, которые созданы целиком из божественного металла.

Кэти с интересом подняла голову:

— Серьезно?

Сэм Эливинер кивнул.

— О да! Есть еще второе кольцо, Гавгамел. В отличие от Граника и Гидаспа, Гавгамел создан из ишеда, хотя это и не заметно. Все три кольца покрыты километровым слоем молибденовой стали с примесью обычного золота, а потому идентичны по цвету. Но не по прочности, заметьте: мое второе кольцо является самым крупным телом Искусственного Мироздания, целиком изготовленным из божественного металла!

Кэти нахмурилась. Догадки и домыслы, что роились в ее голове последние несколько часов, снова ожили.

— Вы кого-то боитесь, — произнесла она прямо то ли с вопросительной, то ли с утвердительной интонацией.

Могло показаться, что от такого вопроса Эливинер смутился. Выдержав некоторую паузу, он неожиданно холодно ответил:

— Система защитных колец и силовых полей — это просто мера разумной предосторожности, сикха.

— В это сложно поверить, учитывая стоимость ишеда, — продолжила разведку Катрина.

— Я никого не боюсь.

— Даже правительства Корпорации?

— Даже его!

— Но почему в таком случае вы не пустили меня в свой кластер сразу?

Мохнатый демиург посерьезнел еще больше и даже замедлил шаг. Его мордашка шимпанзе вдруг сделалась очень грустной.

— Это длинная история… — произнес полубог.

— Так у нас же прорва времени! — заметила беглая агнатка.

Рассказ Эливинера

— Меня считают древнейшим жителем Корпорации и, скажу с определённой гордостью, не без оснований. В свое время я был дружен с самим Богом Смерти — Творцом нашего мира. И если бы не его глупая тяга к опасности, к постоянной эскалации конфликтов и сомнительным приключениям, наша дружба продолжалась бы и сейчас. Но — увы! Ничто не вечно под искусственными небесами. Его Божественная милость, господь Ан-Нубис, он же Его превосходительство Учредитель Нуля, оставили мне по старой памяти ряд привилегий, некоторую запрещенную к применению в Корпорации технику и… все. Мы более не общаемся. Но окружающим невдомек, что я понятия не имею, чем развлекается сейчас создавший наш мир ублюдок!

Вы ведь понимаете, Учредитель Нуля — это главная тайна Корпорации. Поэтому я боюсь вовсе не правительственных спецслужб — они то ко мне и близко не подходят, я боюсь сумасшедших искателей истины, что лезут толпами на мой Буцефал!

За прошедшие миллионолетия на меня было совершено множество покушений. Не на жизнь, разумеется, а на мои планеты-музеи и на мою секретную библиотеку. В Информационной сети Корпорации она известна под названием галереи Сандара или галереи Македонянина, величайшей сокровищницы тайных знаний во всем Искусственном Мироздании.

Однажды дело дошло даже до открытого прямого нападения — флот из пятисот кораблей молодых, жаждущих знаний демиургов-акционеров и еще почти тысячи вооруженных судов разных когнатов-энтузиастов атаковал мой мир в плотном боевом строю. Борт к борту, как в полномасштабной войне.

Мы тогда еле отбились, и только прибытие отдельной правительственной эскадры Флота Нуля и полицейских судов из ближайшего сектора спасло Буцефал от разрушения.

Как говорится в одном анекдоте, у меня нет врагов, но полно доброхотов. Люди нападают на меня с регулярностью раз в сто лет из самых лучших побуждений: хотят порыться в моих хранилищах, поглазеть на мои сокровища, побродить по моим заповедникам и поживиться в моей галерее. Я ведь уже говорил вам, мой кластер — сокровище. А мои кольца — стены для их защиты.

В голове Катрины меж тем пульсировала странная мысль, разбуженная новым неизвестным ей доселе словосочетанием.

— Почему ваша секретная сокровищница так необычно называется? — спросила она, почти не отдавая себе отчет в смысле собственного вопроса, так, словно вместо нее его задавал кто-то другой. — Слова «Сандар» и «Македонянин» с чем-то связаны?