Драгоценный дар - Марион Леннокс

— В нашем городе есть много хороших парней, Эбби, — сказал он, и голос его дрогнул. — Которые с радостью женятся на тебе. Парней, которые полюбят Клеппи. Не выходи замуж за Декстера.

— Не вмешивайся в мою жизнь!

— Ты заслуживаешь гораздо большего, Эбби. Он не любит наш город, поэтому и ездит постоянно на всякие совещания за границу. Где вы собираетесь провести медовый месяц?

— Ты думаешь, что мы собираемся провести медовый месяц в Бэнкси-Бей?

— Нет, но…

— Если бы я вышла замуж за тебя, то я точно бы провела медовый месяц здесь!

Ее слова шокировали их обоих.

Немыслимое было сказано вслух.

— Эбби…

— Не надо! — Она оттолкнула его, и Клеппи, зажатый между ними, возмущенно тявкнул.

— Эбби, мы можем быть друзьями?

Друзьями? Она взглянула на него — и смех замер на ее губах. Глаза ее стали невероятно холодными.

— Нет!

— Из-за Бена?

— Не только.

Она взглянула на него с такой тоской в глазах, что весь мир вокруг них бесследно исчез, а также сорвалась свадьба, маячившая в конце этой недели.

Эбби застыла в нерешительности всего лишь на одну секунду, но эта секунда длилась так долго, что Рафф совершенно утратил разум. Он забыл обо всем на свете.

Он обнял ее за плечи, привлек к себе — вместе с собакой — и поцеловал.

Эбби всегда обладала самоконтролем. Она была сдержанной девушкой. Ее эмоциональное состояние всегда находилось в порядке.

Но сейчас его губы прикоснулись к ней, и все защитные механизмы мгновенно рухнули. Высокая стена, окружавшая ее, с треском развалилась.

Рафф Финн целовал ее.

Десять лет контроля, десять лет тщательного восстановления своей правильной жизни были совершенно забыты. На свете остался лишь этот мужчина. Эбби ощущала лишь его одного. Его руки. Его губы. Его вкус, его запах и его энергию.

Рафф. Этот мужчина целовал ее так, что у нее кружилась голова, замирало сердце и мутился разум. Все мысли улетучились из ее головы.

О…

Неужели она вскрикнула? Неужели застонала?

Она ощущала лишь его губы на своих губах, и поцелуй их все продолжался и продолжался, и ее это нисколько не волновало. Ее не волновало то, что сейчас было три часа ночи, что она собиралась выйти замуж за Филипа, а семья ее ненавидела Раффа Финна. Рафф Финн, ростом почти шесть футов, держал Эбби в объятиях и целовал, пока колени ее не подогнулись от сладостного изнеможения…

Но в соседнем доме хлопнула оконная рама, и Эбби, собрав все силы, отпрянула от него.

— Спасибо за то, что ты мне помог, — сказала она, не сумев скрыть досаду. — Только не…

— Не подходить к тебе?

— Все правильно, — прошептала она. — Я слишком многим рискую.

Эбби отвернулась, прошла к крыльцу и, поднявшись по ступенькам, тихо открыла и закрыла за собой дверь.

Рафф проехал полмили, затем остановился возле обочины. Ему надо было спокойно подумать.

Эбби. Эбби. Эбби.

Не подходить к Эбби? Сможет ли он сделать это?

Он будет встречаться с другими женщинами — конечно будет. Ведь он нормально живет в этом городе. Более-менее нормально. Кейт, его товарищ по службе, скоро выйдет на пенсию. Кейт был старшим сержантом, но на самом деле за всю работу полиции отвечал Рафф. Когда Кейт уволится, Рафф займет его место. Не так плохо для «мальчика, который приносит одни неприятности».

Как полицейский он был безупречен. У Сары здесь были друзья и маленькая ферма, которую она очень любила. Здесь он имел все, что нужно было человеку для нормальной жизни.

Кроме Эбби.

Она отдалилась от него. После смерти Бена она просто замкнулась, удалившись в мир родителей, мир Филипа. Эбби была младшим партнером в юридической конторе Бэнкси-Бей. Она была невестой Филипа. А в следующую субботу станет его женой.

Тревожный сон настиг Эбби лишь на рассвете. Проснувшись, она взглянула на часы: десять часов утра. Они с Филипом собирались сегодня позавтракать в яхт-клубе.

Схватив телефон, Эбби позвонила ему. Филип нисколько не сердился:

— Нет проблем. У меня с собой три газеты, и к тому же сюда пришел Дон, со своими планами насчет нового супермаркета. Я даже не заметил, что тебя еще нет.

Его слова должны были утешить ее?

Эбби пошла в душ, помыла голову и долго сушила волосы.

Клеппи смотрел на нее, и вид у него был встревоженный.

— Сегодня я могу взять тебя с собой куда угодно, — сказала ему Эбби. — Потому что сегодня — выходной день.

Но Клеппи все равно с тревогой смотрел на нее. Запрыгнув на кровать, он переместился на ее туалетный столик. И улегся возле шкатулки. Его новой любимой вещи.

— Догадываюсь, что прошлой ночью ты очень расстроился, — сказала ему Эбби, положив расческу, чтобы обнять его. — Мне очень жаль Исаака. Это ужасно — любить кого-то и потерять его.

Как она. Как Рафф.

«Это была вина Раффа».

Но эта мантра, которая непрерывно звучала в ее голове все эти десять лет, показалась ей теперь пустой и холодной, как смерть, — она тянулась в будущее, до самого горизонта.

— Это все предсвадебные нервы, — сказала она Клеппи и, подхватив его на руки, пошла в комнату, где висело ее свадебное платье, во всем его блеске и красоте.

Два года кропотливой работы…

Эбби поставила Клеппи на пол. Маленький пес подошел к платью, понюхал подол, нырнул под пышную юбку, высунул оттуда нос и снова подошел к ней. Эбби, улыбнувшись, снова взяла его на руки и стала любоваться на свою работу.

Ей так нравилось шить! Когда-то она собиралась стать модельером. Зарабатывать себе этим на жизнь. Создавать красивые вещи. Делать людей счастливыми…

А теперь она занималась тем, что защищала в суде всяких проходимцев. И собиралась выйти замуж за Филипа.

Но обратной дороги нет…

Утро продолжалось. Эбби сидела на полу в своей второй спальне и думала, думала, думала.

Ближе к полудню позвонила ее мать:

— Ты готова, дорогая?

— Готова?

— Милая, не надо шутить, — строго произнесла мать. — Сегодня — твой день, как вчера вечером, в четверг, был день Филипа. Мы с матерью Филипа заедем за тобой через полчаса. Но только не надевай на себя свои дурацкие платья, дорогая. Ты знаешь, я терпеть их не могу!

Ее дурацкие платья.

Мать имела в виду те платья, которые Эбби сшила сама.