Одно сердце на двоих - Александр Тамоников

— Удачи.

Вадим вышел из здания администрации. Инспектора смотрели в его сторону, из машины не выходили.

Галдин махнул им рукой, сел в «Рено», развернулся и двинулся обратно в Чернуху.

За полтора часа до этого «Форд» ДПС подъехал к воротам поместья Сухобокова. Охрана пропустила его на территорию.

Там к полицейским вышел Гвоздев.

Лейтенант Конин доложил ему:

— Проверили мы этого гостя Дуневича.

— И что?

— Старший лейтенант МЧС. Центр гуманитарного разминирования, особый отряд.

— Сапер, значит?

— И однокурсник Дуневича.

— Это ты по документам определил?

— Да. Я смотрел удостоверение Дуневича, которое он сдал в райвоенкомат в обмен на военный билет. Дата выпуска одна и та же.

— Ладно, оно не столь важно. Приехал бывший однокурсник, в этом ничего странного нет. Но Галдин впервые увидел друга в инвалидном кресле. Он, естественно, задавал ему кучу вопросов и наверняка получил на все исчерпывающие ответы. А это значит, что… — Гвоздев вдруг резко оборвал речь, чуть помолчал и добавил: — Но это вас не касается. Машину посмотрели?

Инспектора переглянулись. Они заранее договорились, что ответят начальнику охраны поместья, дабы не вызвать его недовольство.

— Да, конечно. Обычный «Рено».

— Ничего особенного?

— Нет.

— Номера срисовали?

— Само собой. — Лейтенант протянул бывшему участковому листок. — Вот.

Гвоздев сунул бумагу в карман куртки и спросил.

— Что еще?

— Еще, он, этот старший лейтенант Галдин, должен приехать к участковому и встать на учет.

— В общем, ничего вы не узнали.

— Как же так? Проверили документы, машину, посмотрели, что уже успел сделать этот друг.

Гвоздев усмехнулся и осведомился:

— И что же он уже сделал?

— Подправил и покрасил забор, навел порядок во дворе, скосил сухоцвет. Теперь у Дуневича телевизор работает. Было слышно.

— Смотри, какой мастеровитый этот однокурсник. Ладно, ступайте на кухню, обедайте, потом на пост и по обычному графику.

Инспектора закивали и двинулись в сторону пристройки, где находилась кухня.

Гвоздев же выкурил сигарету, прошел в дом, поднялся на второй этаж, в приемную и спросил секретаршу:

— У себя?

— Да.

— Я зайду?

— Конечно.

У массивных дверей Гвоздев остановился, одернул куртку, постучал.

— Да! — донеслось из глубины.

Начальник охраны приоткрыл створку:

— Разрешите, Леонид Борисович?

— Заходи.

Сухобоков с утра чувствовал недомогание, болело горло, поэтому остался дома. Он принял лекарства и почувствовал себя лучше.

Гвоздев вошел.

— Здравия желаю!

— По-моему, уже виделись.

— Извините, привычка.

— Хреновая привычка. Забудь про нее, тут тебе не ментовка.

— Да, конечно.

— Что пришел?

Сухобоков всегда обращался с подчиненными и прислугой грубо. Она была ниже его по положению и другого не заслуживала.

— Я насчет человека, который приехал к Дуневичу.

Хозяин поместья оживился.

— Да? Присаживайся, докладывай.

Гвоздев выполнил распоряжение.

— Наконец-то стало понятно, что за «Рено» днем раньше проследовал мимо поместья в Чернуху, — проговорил он. — Эту машину следует еще пробить по базе ГИБДД…

Сухобоков прервал Гвоздева:

— Почему приходишь на доклад не подготовленным? Сначала все пробил бы, потом шел.

— Это несложно сделать и сейчас.

— Ну вот, я еще ждать буду! Докладывай, что имеешь.

— К Дуневичу приехал его однокурсник, старший лейтенант Центра гуманитарного разминирования МЧС Галдин Вадим Денисович. У него отпуск на две недели, вот и решил проведать друга.

— Что-то он в прошлые годы не навещал Дуневича.

— Об этом я ничего сказать не могу.

— Плохо, Гвоздев. На вопросы хозяина всегда надо иметь ответы. Продолжай.

— Приехал, починил забор, покрасил его, убрал во дворе, наверное, и в доме тоже, исправил телевизор.

Сухобоков уставился на начальника охраны.

— Ты что, издеваешься надо мной?

— Почему?

— На кой черт мне знать, что ремонтирует и чистит какой-то офицеришка в соседней деревне?

— Я пытаюсь по порядку. Думаю, гость сильно удивился тому факту, что его друг, прежде здоровый молодой человек, сейчас в инвалидной коляске.

— Это очевидно. Как и то, что он заметил отсутствие Елены. Этот тип наверняка спросил, что здесь произошло. Понятно, что Дуневич все выложил ему. Ясно, что сапер шокирован беспределом, творимым твоими людьми.

— Моими?

— Ну не моими же!

— Так это же вы…

— Что я? — вновь прервал начальника охраны Сухобоков.

— Извините, ничего.

— Вот именно. Я что приказывал? Проучить лесника, чтобы пасть не открывал насчет сестры. Что сделали твои отморозки? Искалечили его. Но ладно, от этого старлея угрозы уже нет никакой. Побудет у Дуневича и свалит в свой центр. Но пока он будет здесь, надо смотреть за ним.

— Я пошлю людей в деревню.

— Идиот ты, Гвоздев! Зачем в деревню? Надо отслеживать все его передвижения вне ее. Оттуда можно выехать только мимо поместья и через село. Там патруль. Вот если старлей направится в город, тогда цепляй к нему сопровождение.

— Понял, сделаю, господин Сухобоков. Но, может, проще, от греха подальше, этих друзей того?

— Что того?

— Устроить пожар, из которого выбраться невозможно. Самый обычный случай для деревни.

Сухобоков вздохнул, покачал головой и сказал:

— Да, не зря тебя держали участковым в глуши. Ни ума, ни фантазии. Ты что же думаешь, гибель офицера особого отряда Центра разминирования МЧС не будет расследована? Не дай бог, настоящие спецы установят, что был поджог. Тогда здесь начнется такое, что врагу не пожелаешь. Знаю я эти особые отряды. Они в большинстве своем подчинены напрямую министрам либо самому президенту. А что значит от греха подальше? Ты имеешь в виду Елену? Так она сама напросилась на работу, подписала трудовой договор. Девчонка сама не желает покидать территорию поместья, имеет здесь полное обеспечение. В ведомостях по зарплате она расписывается, как и все другие, я плачу за нее налоги. Насчет же того, что ею пользуются, так это, во-первых, недоказуемо. Во-вторых, она вольна спать, с кем захочет. Молодой бабе нужен мужчина. Чтобы заняться Еленой, надо еще иметь основания. Да и не та она птица, чтобы ею интересовалась Москва. Но это в том случае, если с офицером особого отряда никакой беды не произойдет. Если же ты имеешь в виду Дуневича, то парень сам виноват, что полез один на браконьеров. У нас есть свидетели.