Тихоня с искорками в глазах - Раиса Борисовна Николаева

улыбнулась, вспомнив фразу о восьми часах утра. «Представляю, как Лоут удивился!», — нервно хихикнула она. Но Элида и не могла сказать по-другому. Работая в цеху она уже крепко-накрепко привыкла ориентироваться по часам, которые висели и в ее цехе перед входом, висели в столовой и в других цехах завода. На часы постоянно поглядывала не только она, но и все рабочие. Сколько минут до обеда, сколько минут до окончания смены. А еще в нескольких фильмах Элида видела, как командир, давая какое-нибудь ответственное задание, или ставя ультиматум говорил:

У вас есть время до семнадцати ноль-ноль, или операция назначена на десять тридцать. Такие фразы (по мнению Элиды) звучали очень грозно, и отбивали любое желание ослушаться. Наверно поэтому она и сказала Лоуту о восьми часах утра. В любом случае следовало встать и начать собирать вещи. Выполнит Лоут ее требование или не выполнит, но она свою угрозу выполнить обязана. Элида встала с кровати и пошатнулась. Она была истощена магически, ей срочно нужно было что-то съесть.

Мысль о еде навела ее мысль о служанке и кухарке, но теперь их поведение вызывало не ужас, а гнев, наполовину связанный со смехом. «И чего я так испугалась? — думала про себя Элида. — Надо было вылить тот суп, в который эта дрянь плюнула, ей на голову — вот и все дела… А кто мне мешает это сделать сейчас? — вдруг со смехом подумала она. — К тому же в кухне я могу подкрепиться!». — Немного пошатываясь от слабости Элида двинулась по коридору. Голос кухарки и ее дочери Элида услышала задолго до того, как подошла к кухне. Обе громко обсуждали молодую хозяйку, причем, совсем не стесняясь в выражениях. И снова злость закипела в душе Элида. Эта злость придала силы, и она уверенным шагом преодолела последние метры и неожиданно появилась на пороге, заставив обеих женщин ойкнуть от неожиданности.

— Здравствуйте, мои милые, здравствуйте, мои хорошие, — елейным голосом, почти пропела она. — Я тут с вами решила поговорить, как хорошо, что вы обе здесь и мне не пришлось разыскивать вас по замку. — Элида широко улыбнулась, намеренно изобразив вместо улыбки злобный оскал. — Так что тут вы мне приготовили? — с наслаждением наблюдая за оторопью женщин, она приподняла крышку с супника, что стоял на разносе уже остывший. — Суп! — деланно обрадовалась она, а потом с ненавистью взглянув на обоих спросила: — Это в него вы плевали? — женщины вздрогнули, но промолчали. Элида подняла вторую крышку — в соуснике была какая-то бурая неприятная масса. Дальше она не помнила, как все случилось, но эта мерзкая противная бурда оказалась на голове у Дарии и Элида с наслаждением втерла ее ей в волосы, постаравшись размазать, как можно сильнее. Суп — достался поварихе, и теперь на ее голове лежала гуща, а жидкость стекала на платье. Но Элида этим не удовлетворилась. — Ваше счастье, что я ухожу из этого дома, — прошипела она, — а иначе, вы были бы обе бедными! — Элида обвела глазами кухню, и вдруг с яростью с сбросила с плиты горшок с каким-то варевом, потом смахнула со столов все ложки, тарелки, кастрюли, овощи, словом все, что там было. С удовольствием оглядев устроенный раскардаш, она подняла с пола кусок хлеба и небрежно дунув на него со всех сторон, вонзила в него зубы и гордо выплыла из кухни.

Элида прошла по коридору, завернула за угол и тут увидела кабинет управляющего домом и всем этим небольшим поместьем, господина Эрке. Элида остановилась возле двери. Именно господин Эрке являлся фактическим виновником всех ее бед. Горничной или камеристки, он ей не выделил, сам лично ни разу не зашел к ней, чтобы удостовериться, все ли у нее в порядке, чувствует ли она себя хорошо и комфортно. Теперь-то Элида понимала, что это был самый настоящий заговор, с целью сделать ее жизнь в этом доме невыносимой. С двумя участницами она разобралась, остался третий. С такими мыслями Элида решительно распахнула двери в кабинет, не удосужившись даже постучать. Господин Эрке сидел в удобном кресле у окна положив ноги на пуфик и… спал, похрапывая и посвистывая носом. Элида с минуту рассматривала мужчину, которого до этого видела лишь мельком, и не найдя ничего примечательного ни в толстом носе, ни в круглых щеках, ни в отвисшем подбородке, приступила к карательным действиям.

Для начала она воздушной волной ударила в спинку кресла, и оно опрокинулось навзничь вместе с сидящим в нем мужчиной. Элида медленно подошла к нему и присев около него на корточки посмотрела ему в глаза.

— За что вы так со мной, а? — с горечью в голосе спросила она.

— Я… я не понимаю, — испуганно залепетал мужчина, силясь подняться, но Элида ему не позволила.

— Вы представляете, господин Эрке, каково это зашнуровывать на спине корсет без чьей-либо помощи? Вы думаете горничные или камеристки должны быть у каждой знатной дамы просто для солидности? — поскольку мужчина молчал, только хлопая глазами, она сама за него ответила: — Нет! Общество навязало женщинам благородного происхождения необходимость носить такие туалеты, которые без помощи надеть невозможно! — Элида вдруг поняла, что говорит словами ораторши на митинге, призывающей женщин, бороться со стереотипами в одежде, быту, и поведении, навязанной им мужчинами. Это Элиду так рассмешило, что ее гнев заметно поутих. — И вот вы, господин Эрке, хорошо зная об этом, не удосужились выделить мне даже самую плохонькую помощницу…

— Вы… вы не просили, — несколько смущенно ответил лежащий.

— А сколько раз вы приходили ко мне, чтобы удостоверится все ли у меня в порядке? — со вновь закипающим гневом спросила Элида. — Скажите, почему вы так ко мне отнеслись? Что я вам сделала? Чем обидела вас или оскорбила? — мужчина молчал, только щеки из бледных стали пунцовыми. — Это герцог Лоут вам приказал так ко мне относится?

— Нет, нет, — испуганно запричитал Эрке.

— Значит, это ваша личная инициатива? — продолжала допрашивать его Элида. — Тогда я снова повторяю вопрос: за что? — но мужчина не отвечал. — Я же вижу по вашей ауре, что вы неплохой и добрый человек. Как вам не жалко было меня. Вы же должны были понимать, как мне трудно освоится в незнакомом доме, да еще когда я нежеланна! — Эрке судорожно вздохнул и отвел глаза. Элида резко поднялась. — Вы победили. Я ухожу из этого дома, но на прощание… — Она обвела комнату глазами. Ее взгляд остановился