Светлым по темной - Ксения Чайкова

— Нена, девочка, не делай больше так, мученически простонала я, когда кровавая муть в глазах чуть-чуть рассеялась. Валерисэн виновато свистнула и, выгнув шею, дунула мне в лицо, как бы прося прощения. Она понимала, что своими мысленными атаками причиняет мне немалые страдания, но иногда просто забывала об этом, торопясь поделиться с хозяйкой свежими впечатлениями. Светлые ей не нравились. Равно как и мне. Равно как и мы им.

— Доброй вам дороги! — торжественно провозгласил Мастер, начертав в воздухе знаки Аййяти и Тэнебри, призывая на наши головы удачу и благословение темных богов.

— Темные имеют понятие о добре? — громко удивился Айрэк. Эльфо насмешливо фыркнуло и совсем по-девчачьи хихикнуло. Похоже, это все-таки девица.

— Имеем. В отличие от вас, — отозвалась я. Айлайто подавилось своими хаханьками, надулось и низким набатом рявкнуло:

— Ехидничать пробуем?

Надо же, какой басище! Нет, наверное, это парень. Хотя…

— Да куда уж мне до вас, светленьких, — хмыкнула я.

— Дивена! — вновь грозно и укоризненно прогрохотало с крыльца.

Я вскинула руки:

— Все! Молчу, молчу, молчу!

— Так мы уедем отсюда или нет? — наконец не выдержал Шерринар, красноречиво приподнимаясь в стременах и вглядываясь в зовущую даль. Правда, в данном случае ее роль выполняли сложенная из неряшливо обработанных валунов массивная стена-ограда вокруг Школы и внушительная куча мусора, который выгребли с глаз долой после вчерашнего празднества и просто не успели убрать куда подальше, и крыса, деловито конающаяся в отбросах. Но уж кому что…

— Да! — Я толкнула Ненависть каблуками, и умная рептилия, оглянувшись на меня, рванула галопом. Сзади послышались крики и гиканье — светлые, не ожидавшие от нас такой прыти, понукали лошадей и пристраивались мне в кильватер, опасаясь, что их покупка сейчас драпанет за ворота Школы и бесследно затеряется в переулках родного города. Не скрою, такая мысль у меня была, но вскоре она была с сожалением отброшена подальше — я слишком хорошо представляла, что со мной сделает Мастер (светлые наверняка обратятся к нему за помощью), когда отыщет и извлечет меня из той щели, в которую я попытаюсь забиться. А в том, что он меня найдет, причем довольно быстро и без особых проблем, нет никаких сомнений — слишком уж у нас разное соотношение сил, опыта и магических умений.

Валайя жила своей жизнью. Я любила этот город — нервный, бедовый, лихорадочный, суетящийся, не знающий ни сна, ни покоя, вечно куда-то торопящийся, бегущий, дающий приют уйме представителей разнообразнейших рас и сословий. Ночная жизнь, пожалуй, даже еще более оживленная, чем дневная, привносила особый колорит в столичное бытие, а также добавляла острых ощущений добропорядочным филистерам, решившимся выйти из дома после заката, и подкармливала городские погосты неопознанными трупами с многочисленными следами насильственной смерти. Раннее утро, когда мирные обыватели уже торопятся по своим делам, а ночные обитатели улиц и подворотен еще не разошлись на покой, всегда было самым оживленным и многолюдным временем суток. Бойко цокал копытцами ослик цветочника, почти незаметный под нагруженными на него корзинами с пахучим многоцветным товаром, похожим на лавину роз, маргариток и гвоздик. Торопились на свою ежедневную вахту к храмам нищие и убогие, Пронзительно перекликались торговки, с визгом носились дети. Почти впритирку к Ненависти проскользнули два хмурых типа разбойничьей наружности, несущие в охапках штук но десять плащей разного размера и цвета. Стражник, случайно затесавшийся рядом, тактично отвернулся, делая вид, что ничего не замечает. Правильно, кому охота нарваться на узкие ножи представителей одной из неофициальных гильдий?! Чуть поодаль франтоватого вида мужчина, похоже, возвращающийся в родные пенаты после бессонной ночи в доме свиданий, столкнулся с дюжей рыбачкой, и весь ее серебристый, еще живой, трепещущий и остро пахнущий товар вывалился из корзины прямо на роскошный камзол молодого щеголя. Зевающая, лениво потягивающаяся красотка в роскошном платье и туфельках на босу ногу ехидно похихикала, глядя на эту сцену, и тут же, не заметив рыбину и наступив на нее, сама грохнулась на мостовую, добавив к тихим ругательствам франта свой высокий голосок, прямо-таки звенящий благородным негодованием и искренним возмущением. Высокий седовласый жрец Увиллы, неспешно шествующий по тротуару, укоризненно хмыкнул при виде этого происшествия, покачал головой, явно не одобряя словеса, выдаваемые как щеголем, так и девицей, и, подобрав полы расшитой фениксами светло-голубой рясы, отважно полез через лужи и грязь к виднеющемуся невдалеке храму. Я придержала Нену и окликнула его.

— Чего тебе надобно, дитя Увиллы? — довольно дружелюбно поинтересовался жрец, заметивший живую картинку на моем плече. Получив цеховой знак, весьма красноречиво свидетельствующий о роде моих занятий, я, подобно почти всему населению Темной Империи, перешла на заранее прикупленные рубашки особого покроя со специальным клапаном, который в отстегнутом состоянии обнажал правое плечо с нанесенным на него изображением.

— Помолитесь за меня великой богине, святой человек, попросила я, свесившись с зарты и передавая жрецу пару медяков. Тот невозмутимо принял их, кивнул и начертал в воздухе стандартный знак храмового благословения и напутствия.

— Да пребудет благоволение Увиллы над головой чада ее, да увенчаются успехом все его дела и начинания, — церемонно пропел жрец, раскинув руки и глядя на виднеющиеся над крышами жилых домов спиральные шпили храма. Шагавший мимо гончар на всякий случай сдернул с головы засаленный войлочный колпак и состроил на лице благолепное выражение. Я молча наклонила голову и вновь тронула бока Ненависти каблуками, оглядываясь на своих спутников-покупателей-конвоиров. Делегация морщила свои светлые носы и выглядела так, будто ее сейчас стошнит в полном составе. Потом Шерринар опомнился и отвел взгляд, а его ученички поспешно замахали руками, творя какие-то неизвестные мне знаки и взывая к своим светлым богам. Эльфо покосилось мрачно, ухмыльнулось криво, но оставило свои комментарии при себе, за что я была очень благодарна. Но, в самом деле, к кому мне еще взывать о помощи, кроме как к богине Увилле?

— А у вас здесь всегда так? — робко поинтересовался у меня Айрэк, опасливо оглядываясь по сторонам, словно боясь быть услышанным.

— Как — так? — удивилась я.

— Ну, оживленно, суетливо… В Сэлленэре в это время половина населения еще лежит в своих постелях, а две трети вставших не вышли из домов.

— Валайя никогда не спит, — пожала я плечами, решив не отталкивать парня, впервые обратившегося ко мне без подколок и издевательств, а нормально с ним пообщаться. — В Темной Империи ночей вообще не слишком боятся. Да и утром особенно не залеживаются — чем раньше встал, тем больше наработал и съел. К тому же, пока ты валяешься в постели, могут съесть тебя. Кто-то предпочитает ночную работу, кто-то — дневную, но сама Валайя никогда не отдыхает и не смолкает ни на секунду.

— Ты говоришь о городе, как о живом существе, — заметил Шерринар, внимательно прислушивавшийся к моим рассеянным рассуждениям.