Вкус греха - Алисса Джонсон

— Я рада, что вернулись именно вы! — крикнула Мирабелла и сразу пожалела об этом. Ее израненное тело взбунтовалось.

— Сиди спокойно, — приказал Вит и повернулся к мисс Хейнс. — Не могли бы вы вернуться в дом и сказать одному из конюхов, чтобы привел лошадь для мисс Браунинг?

— Да, конечно.

— И попросите мою мать послать за доктором…

— Мне не нужен доктор, — возразила Мирабелла. Вит лишь метнул в ее сторону сердитый взгляд.

— Послать за доктором, — нарочно повторил он, — и распорядиться, чтобы на кухне приготовили горячий чай и холодный…

— Ради всего святого, Вит.

— Я прослежу, чтобы все подготовили, — пообещала мисс Хейнс. — Я быстро.

— Не надо ничего готовить, — попыталась возразить Мирабелла, но мисс Хейнс уже и след простыл. Тогда она обрушила свой гнев на Вита: — Сейчас весь дом будет на ушах. Не пройдет и четверти часа, как безобидное «мисс Браунинг оступилась и подвернула ногу» превратится в «мисс Браунинг переломала себе все кости и теперь истекает кровью у подножия двухсотфутовой скалы».

— Ни один пристойный праздник в загородном доме не обходится без драмы.

— Пристойная драма должна основываться на чем-то более. — Она сделала неопределенный жест.

— Трагическом? — предложил он.

— Интересном, — ответила она, чтобы закончить фразу. — Возможно, тебе следует пойти с мисс Хейнс и предотвратить панику.

— Ни за что.

Он отодвинул ее юбки, одна рука осторожно скользнула под ее колени, вторая обвила спину. Одним мягким движением Вит поднял Мирабеллу на руки и прижал к груди.

Что-то внутри нее затрепетало, но это чувство смешалось с более знакомыми эмоциями — потрясением и неловкостью.

— Что это ты вытворяешь? — спросила она.

— Несу тебя на вершину холма, — ответил он. Ее поразило, с какой легкостью он это делает. — Лошадь сюда не спустится: слишком много кустарника.

Она, не сознавая того, обняла его за шею, когда он стал подниматься наверх. Боже, как он силен! Мирабелла даже не подозревала, сколько силы таится в его худощавом теле. Торс, к которому она прижималась, был крепким и горячим, а руки, державшие ее, — мускулистыми. Вит нес ее по склону холма, ни разу не сбившись с шага или дыхания.

«В нем есть нечто притягательное, — подумала она, — помимо богатства и титула». Как она могла не ценить этого?

Вит поменял хватку, поднял Мирабеллу повыше, положив свою широкую ладонь ей на колено. Что-то внутри нее снова дрогнуло, теперь уже сильнее. Это было похоже на ту дрожь, которую она почувствовала ночью в кабинете и утром, когда сидела рядом с ним на лавочке, поэтому она подавила в себе это чувство и постаралась сосредоточиться на чем-то другом. Например, на том, как ей выпутаться из данной ситуации.

Она заерзала, пытаясь хоть чуть-чуть отодвинуться от него. Это было бесполезно, но она не могла не сделать попытку.

— Нести меня совсем необязательно, — сказала она. — Если ты поставишь меня на ноги, я сама доковыляю.

— Не сомневаюсь, что ты сможешь, но зачем?

Вопрос был резонный, что само по себе задевало ее, а отсутствие подобающего ответа злило еще больше.

— Потому что… я… Это неприлично.

— Прекрати ерзать, пока мы оба не пострадали, — предупредил он. Ход ее мыслей совсем не впечатлил его. — Учитывая обстоятельства, оскорбительно описывать мое поведение как неприличное. Я поступил по меньшей мере как рыцарь, да что там — как герой.

Мирабелла представила, как они с Витом катятся по склону, и перестала двигаться, а его нелепая фраза заставила ее рассмеяться.

— Может, тебе дадут медаль.

— Согласен и на восторженное обожание барышень.

— О, думаю, что мисс Виллори будет в восторге, — проворковала Мирабелла. — Уверена, она будет ходить за тобой по пятам и просить, чтобы ты рассказал о своем подвиге снова и снова, снова и…

— Это жестоко, — перебил он, подмигнув. — Из тебя получилась никудышная жертва, скажу я тебе.

Она фыркнула.

— По-моему, мое мужество достойно восхищения. Он обошел ряд больших корней.

— А по-моему, раз ты заговорила о мужестве, ты не обладаешь им по определению.

Она задумалась.

— Ты прав. Ну, тогда сдержанное проявление моих чувств достойно похвалы. Как по мне, это вполне справедливое утверждение, учитывая, как сильно мне хотелось чертыхнуться. — Он споткнулся, отчего она стиснула зубы. — И до сих пор хочется.

— Прости, чертовка. Я не виноват, что тут тяжело идти. Ты и раньше сквернословила как сапожник.

Она собралась было ответить ему… но передумала.

— Совсем другое дело, когда от тебя ждут этого. Вит засмеялся и обогнул деревце.

— Ну, не знаю. В мужской компании принято ругаться, что я обычно и делаю, получая при этом колоссальное удовольствие.

Они добрались до тропы, но вместо того, чтобы поставить ее на землю, он направился к дому.

— Наверное, это приобретенный навык. — Она выгнула шею, чтобы окинуть взглядом дорожку. — Ты не собираешься опустить меня на землю?

— Нет нужды. Мы пойдем навстречу лошадке и конюху.

— Ты, должно быть, устал, — настаивала она. — Я уже не ребенок, Вит.

— Нет, не ребенок, — тихо ответил он, и на долю секунды смех и тревога в его глазах сменились чем-то другим, чем-то, чего она не смогла определить.

— Я… — Мирабелла хотела спросить, что же было в его глазах, но прежде чем она осмелилась произнести вопрос, оно исчезло. — Кажется, я слышу стук копыт, — запинаясь, сказала она.

— Кавалерия прибыла. Если хочешь, я поневу тебя до самого дома. Тебе так будет удобнее, чем трястись верхом на лошади с больной ногой.

— Тут четверть мили, Вит. Ты не сможешь нести меня всю дорогу.

— Конечно, смогу.

Прежде чем ответить, Мирабелла потрудилась вспомнить о том, что Иви называла «врожденной хрупкостью мужского тщеславия».

— Тебе виднее, — рассудительно сказала она. — Но будет невежливо отказаться от лошади, ведь мисс Хейнс так старалась ее раздобыть.

Через пять минут, сидя на лошади, Мирабелла уже была готова взять назад свой отказ от предложения Вита. Ехать было неудобно. Вит вел кобылу крайне медленно и осторожно, но раненая лодыжка, подскакивая, все равно причиняла ей боль. Она хотела завязать разговор, чтобы отвлечься, но оставила эту затею, вынужденная стиснуть зубы.

Когда они оказались в поместье, Вит снял ее с лошади и внес в дом, а она была уже не в силах возражать. Любой из дюжины слуг, вместе с леди Тарстон ждавших их возвращения, мог справиться с этим, но Вит и слушать их не захотел.