Нежданное счастье - Сьюзен Дай

Но он не говорил, что собирается отказаться от выгодной сделки ради сентиментальной истории. Он должен был рассмотреть все серьезно, без эмоций. Но, Господи, у него же не было ни малейшего шанса сделать это! Чего же она ожидала?

Дэниел подошел к дому, не утруждая себя анализом, зачем ему вдруг стало так необходимо поговорить с Марией немедленно. Просто нужно, и все.

Открыв сетчатую дверь, Дэниел решительно постучал. Потом постучал снова. Ему никто не ответил.

Он вспомнил, что Холди звала детей, перепачкавшихся во время игр во дворе после ужина, мыться. Она и Мария, предположил он, наверняка на втором этаже, моют детей. Может быть, из-за шума воды они не слышат его стук.

Он взялся за дверную ручку и несколько раз повернул ее. Дом был заперт.

Дэниел полез в карман, вылавливая ключи. У него все еще были ключи, присланные адвокатом Паркера.

Он войдет и позовет Марию. Он мог бы подождать ее в гостиной. В конце концов, это его дом.

Он не собирался уходить, не расставив все по своим местам. И не собирался ждать на улице, в гнетущей тени дома и беседки Зоэ-Клер.

В полной темноте Дэниел ощупью подобрал ключ, а затем с грохотом и дребезжанием попытался его вставить. Безуспешно.

— Черт! — Он принялся искать другой ключ.

Дэниел снова нащупал замок. На этот раз ключ вошел свободно. Засунув ключи в карман, он вошел на кухню, позволив сетчатой двери захлопнуться за ним, затем аккуратно закрыл деревянную дверь.

На кухне была кромешная тьма. Дэниел попытался нащупать выключатель у двери, но не смог найти его. Он бросил это занятие и осторожно пошел через кухню, вытянув руки на уровне пояса в поисках вращающейся двери, которая выведет его в холл.

Его нога наткнулась на что-то тяжелое, и он чуть было не упал, зацепившись за какой-то предмет, который покатился по деревянному полу и с грохотом врезался в стену. Он с трудом восстановил равновесие и снова споткнулся обо что-то еще более тяжелое и крупное.

Игрушки. Чертыхаясь, Дэниел беспомощно пытался найти опору в темноте. Случайно его пальцы нащупали спинку стула, и он вцепился в нее. Ему почти удалось выпрямиться, когда его нога вдруг поскользнулась на чем-то маленьком и круглом. Дэниел полетел назад, стул всей своей массой обрушился на его ногу. Он ударился спиной и головой о деревянный пол, но даже не успел испугаться этому.

Секунду спустя его ослепил свет кухонной лампы прямо над головой. Еще через мгновение он получил мощный удар веником по лицу.

— Что вы здесь делаете? Убирайтесь! Убирайтесь вон отсюда!

Веник снова обрушился на него, и Дэниел едва успел увернуться. Зрение его прояснилось, и он узнал Холди — в ночной рубашке и бигуди, лицо покрыто кремовой маской. Она стояла над ним, угрожающе занеся веник.

— Холди! Это я, Дэниел! — выкрикнул он, все еще пытаясь защититься руками.

Пожилая женщина заморгала.

— Дэниел? — удивленно воскликнула она. — Я думала…

— Холди, что… — Мария остановилась в дверях кухни, ее взгляд метнулся от Холди с веником к Дэниелу на полу, — случилось? — закончила она неуверенно. Ее глаза расширились.

Холди опустила свой веник.

— Дэниел, извините ради Бога! — воскликнула она. — Вы в порядке? Я услышала шум внизу и подумала, что залез грабитель.

— Мне жаль любого грабителя, который попытается к вам залезть, — проворчал Дэниел, вспоминая не только веник, но и сковородку, и бейсбольную биту.

Мария сдержала улыбку, пытаясь не рассмеяться при виде Дэниела, неуклюже растянувшегося на кухонном полу, поверженного веником. Учитывая обстоятельства, при которых они только что расстались, она хотела бы сама держать этот веник.

— В любом случае объясните, что вы здесь делаете? — холодно потребовала Мария, скрестив руки на груди поверх своего голубого халата. Она только что уложила троих свежевымытых детей в постель и переоделась в ночную рубашку, когда шум внизу заставил ее прибежать.

Дэниел с трудом поднялся, поправляя стул.

— Я пришел поговорить с вами, Мария. — Он попытался сказать это с достоинством, что было весьма нелегко.

За всю свою предыдущую жизнь он почти никогда не терял равновесия — ни в прямом, ни в переносном смысле. А здесь, в Грэнбери, этого становилось слишком много. Мария все перевернула вверх дном.

Он чувствовал себя раздосадованным и очарованным.

— Вам не приходило в голову, что можно просто подойти к парадной двери и позвонить? — укоризненно спросила Мария.

— У меня есть ключ, — объяснил Дэниел. — Послушайте, я был на заднем дворе. Я постучал. Никто не ответил. Я подумал, что вы в ванной с детьми или где-нибудь еще и просто не слышите меня. Поэтому я решил войти и подождать вас в гостиной. — Сейчас все это казалось разумным. — Извините, что напугал вас, Холди.

Старушка выдавила улыбку.

— Вам просто повезло, что в руках у меня был веник, а не сковородка! — предостерегла она.

— Мне ли этого не знать! — согласился Дэниел. Он снова взглянул на Марию. Она стояла, скрестив руки, опершись на дверной косяк, одетая в тот самый пушистый халат, который, возможно, скрывал соблазнительную кремовую ночную рубашку. — Мне нужно поговорить с вами, Мария.

Мария пристально посмотрела на Дэниела, не зная, что ответить. Она была зла на него и не собиралась уступать.

Для такого человека, как Дэниел Уэстбрук, имеют значение только бизнес и деньги. Он никогда не поймет настоящей ценности семьи и дома.

Она думала, что с этим придется смириться.

— Вы не уделите мне несколько минут? — попросил он. После всего, через что он прошел ради этого, ему не хотелось легко отступить.

— Я не знаю. — Мария колебалась.

Холди поставила веник в угол и посмотрела на них обоих.

— Я иду спать. — Она исчезла.

Мария сдержала порыв удрать вслед за ней. Она посмотрела на Дэниела, стоящего в полутора метрах от нее, вцепившегося пальцами в спинку стула.

Кухня вдруг показалась ей совсем крошечной, как будто стены обступили их. Она поняла, что и вокзал показался бы тесной каморкой, если бы Дэниел был там. Ему было достаточно взглянуть на нее своими волшебными глазами, чтобы ее пробрала дрожь. Как будто он стоял совсем рядом с ней, совсем близко, касался ее…

Он был опасен.

Ей следовало бы сказать ему, чтобы он ушел.

— Мария. — Дэниел мягко произнес ее имя в тишине. Она выглядела готовой убежать. Он не знал почему. Он был не уверен во многом, что касалось Марии. Он знал только, что должен заставить ее понять, что не нарушил слова, данного ей. Это было важно. — Я рисковал жизнью и здоровьем, чтобы попасть сюда и поговорить с вами. — Он невесело усмехнулся. — Я даже был импульсивен.