Как управлять поместьем: пособие для попаданки - Ольга Иконникова

я смогу найти азотно-фосфорно-калиевые удобрения в девятнадцатом веке? Конечно, был бы неплохо, отправившись сюда, прихватить с собой мешочек столь полезных в агрономии веществ, но даже если бы маркиз Паулуччи предупредил меня о своем негуманном опыте, о минеральных добавках я подумала бы в последнюю очередь. Скорее сунула бы в карман какие-нибудь предметы личной гигиены, которых мне тут отчаянно не хватает.

Да даже если бы вдруг я и обзавелась в Даниловке минеральными удобрениями, боюсь, доказать местным жителям пользу их применения мне было бы непросто. Насколько я помню, немецкий ученый Юстус фон Либих еще в сороковых годах девятнадцатого века в своей книге «Органическая химия в ее применении к сельскому хозяйству и физиологии» определил азот, фосфор и калий как необходимые элементы для роста растений. Но разве его идеи сразу были встречены с восторгом? Ничуть!

Многие столетия была популярна «водная теория», согласно которой растения якобы могли черпать все питательные вещества исключительно из воды. Сменившая ее «гумусовая теория», утверждавшая, что растения самостоятельно синтезируют питательные вещества из гумуса, воздуха и воды, была не менее ошибочной.

Впрочем, я надеюсь, что в России уже есть немало сторонников теории Либиха, ведь во второй половине девятнадцатого столетия заводы по производству суперфосфата и сульфата аммония стали строиться во многих странах мира. А значит, нужно выяснить, дошли ли уже эти прогрессивные идеи до нашей губернии.

Ну, а если еще не дошли, то обойдемся и органическими удобрениями — навоз и золу использовали еще в древнем мире, а значит, и противников их применения быть не должно.

Первый же просмотренный номер «Земледельческой газеты» за тысяча восемьсот пятьдесят пятый год поучает меня, как хранить хлеб в снопах по способу курского помещика Николая Алексеевича Пузанова. А в разделе «Новые изобретения» я нахожу заметку о самодельной вате, производить которую предлагалось из кипрея, пухоноса, рогоза, ласточника, даже пушистого бадяка (знать бы еще, что это за растения!), а также из белого тополя и особенно ракитника (а вот это уже можно попробовать!) Тут говорится также и о льне, но отмечается, что лен дороже ваты, а значит, такое производство нецелесообразно.

Описано сие изобретение простым и понятным языком, и я тут же решаю попробовать реализовать его на практике. Тем более, что автор предлагал свое изобретение безо всяких корыстолюбивых расчетов в свою пользу, полагая, что добрые крестьяне, обучившись сему ремеслу, разнесут его по всей России.

А ведь вате можно найти весьма широкое применение — да хоть в тех же средствах гигиены, в которых нуждается каждая женщина. Ватные диски, ватные палочки — здешний народ пока и не догадывается, насколько удобным может быть их использование. Но если мы наладим их производство, то уж как-нибудь сумеем это объяснить.

Из второго номера газеты я узнаю о разведении картофеля по способу Бинкума — картофельные кусты вместо простого окучивания, лучеобразно пригибались к почве и обсыпались мягкой землей. Правда, опыт этот обозначался как неудачный, а значит, и перенимать его нет никакого смысла.

В этой же газете я нахожу заметку о выпускниках северной учебной фермы, которая, оказывается, существует в нашей губернии уже десять лет. Особенно заинтересовывает меня некий Медведев из государственных крестьян, который отличился как по поведению, так и по успехам в науках, и удостоился фирменного кафтана из темно-зеленого сукна и денежной премии в тридцать рублей. Вот бы такого выпускника да к нам в Даниловку! Но пока об этом приходится только мечтать — денег на аттестованного агронома или зоотехника у нас еще нет.

Над третьим номером газеты я позорно засыпаю, хотя речь в нём идет как раз о личной гигиене, а именно — о чистке зубов. Оказывается, тут можно найти и зубные щетки, и жидкость для полоскания рта, и порошки для чистки. Ничего подобного в поместье я не видела. Я погружаюсь в сон как раз после того, как наказываю себе съездить за этими товарами в город в ближайший же ярмарочный день.

А уже во сне я вижу, как у нас в Даниловке функционирует завод по производству всевозможных изделий из ваты — гигиенических и медицинских средств, фуфаек, подушек и матрасов, мягкой мебели и даже детских игрушек. Нью-Васюки, не иначе.

22. Тот самый Лисенко

Бывшего тайного агента Императорской магической службы господина Лисенко мы отыскиваем неожиданно легко — оказалось, что с ним знаком наш доктор. Выйдя в отставку, он поселился в городке Никольске, где обзавелся собственным доходным домом.

Мы решаем не вступать с ним в переписку — вряд ли столь искушенный в секретных делах человек доверит важную информацию бумаге, — и решаем осчастливить его своим присутствием.

Всё то время, что мы едем в крытых санях до Никольска, Глафира Дементьевна недовольно кряхтит и ругает провинциальные дороги. И ухабов-то тут не в пример больше, чем в центре, и кучер-то неумеха. А уже перед самым городом вдруг вперивает в меня любопытный взгляд:

— Анна, в вашем-то времени дороги каковы? Поди, не в пример лучше?

А я не сразу нахожу, что ответить. Вряд ли сумею правильно рассказать ей про асфальт — да и от того, что дорожное покрытие стало другим, качество российских дорог отнюдь не везде стало лучше.

Но она и не требует ответа. Напротив, сама же говорит:

— Нет, не отвечай. Меньше знаешь — лучше спишь.

Евграф Степанович Лисенко принимает нас в небольшой гостиной — обставленной со вкусом, но отнюдь не новыми вещами. И костюм самого хозяина тоже явно повидал немало.

— Желаете снять квартиру? — оживляется он, когда горничная, доложив о нас, удаляется. — Смею заверить вас, что ничего лучше вы в Никольске не найдете! — он отдергивает бархатную штору, давая нам возможность полюбоваться красивым видом из окна. — Торговые ряды — в двух шагах, а на соседней улице — дом самого градоначальника.

Но мы вынуждены его разочаровать, и когда мы сообщаем о цели своего визита, его изборожденное морщинами лицо недовольно вытягивается.

— Сожалею, сударыни, что вам пришлось проделать столь дальний путь, но, право же, вам следовало написать мне сначала. Я сразу сказал бы вам, что ни о каком маркизе Паулуччи я знать не знаю, да кабы и знал, то по долгу службы всё равно ничего рассказать бы не смог. Так что простите, но ничем помочь вам не смогу.

Он поднимается из-за стола, давая понять, что разговор окончен, но тетушка и не думает последовать его примеру. Она лишь поудобнее устраивается в кресле.

— Любезнейший Евграф Степанович, есть у нас надежнейшие сведения, что как раз вы только и можете