Грешные обещания - Кэт Мартин

Вытащив из ящика комода кашемировую шаль, Элизабет накинула ее на плечи, а концы завязала на груди. Спускаясь по лестнице, она наткнулась на Мерси Браун — та как раз шла наверх, — однако горничная уже настолько привыкла к ее ночным прогулкам, что лишь поздоровалась шепотом и пошла дальше.

Ночь стояла необыкновенно темная. Сквозь толщу серых облаков смутно проглядывала луна. Дождя не было, однако воздух был напоен запахом сырой земли и казался настолько влажным, что Элизабет поняла: прогулка будет недолгой.

Она пошла по извилистой, посыпанной гравием дорожке, наслаждаясь терпким ночным воздухом, легким ветерком и одиночеством. Где-то тихонько заухала сова. Элизабет взглянула вверх: что-то белое промелькнуло прямо над головой. Тяжело захлопали крылья, нарушая тишину.

Элизабет улыбнулась. Ей всегда нравились совы, загадочные, непостижимые существа, дикие и независимые, живущие по своим законам, не имеющим ничего общего с человеческими. Совсем как граф, подумала Элизабет и улыбнулась. Ну надо же, сравнить графа с совой! Скорее уж он похож на сокола — птицу беспощадную, агрессивную и опасную, с которой нельзя не считаться. Или на ворона, от которого, кстати, и происходит его фамилия[1], темного и зловещего.

Но больше всего Рейвенуорт был похож на ястреба — красивую, умную птицу, которая охотится только для того, чтобы добыть пропитание себе и своим детям, и в случае необходимости умеет за себя постоять.

Поплотнее запахнувшись в шаль, Элизабет все шла и шла по тропинке, останавливаясь лишь для того, чтобы полюбоваться только что распустившимся цветком. Внезапно справа от нее мелькнула какая-то тень, и Элизабет испуганно вздрогнула. Наверное, показалось, подумала она, но испуг не проходил. Элизабет остановилась, напряженно прислушиваясь, но все было тихо. Наверное, это сова. Вернулась в свое гнездо, досыта налетавшись по полям.

Чувствуя, что ей все-таки не по себе, Элизабет повернулась и направилась к дому. Но не успела она пройти и нескольких шагов, как послышался шорох, и на дорожку прямо перед ней выскочил человек.

Элизабет испуганно вскрикнула и, повернувшись, бросилась бежать, но столкнулась с другим мужчиной, неслышно появившимся позади нее. Незнакомец был худющий — кожа да кости, но высокий и, как это ни странно, видно, что сильный. Элизабет закричала, однако тощий зажал ей рот рукой, и крик получился приглушенный и слабый.

Первый — огромный рыжебородый грубый детина — грязно выругался и, схватив Элизабет, заломил ей руку за спину с такой силой, что на секунду ей показалось, что она теряет сознание от боли.

— Закрой пасть, сука, а иначе я тебе помогу! — зло прошипел он. — Ты меня слышишь? Замолкни и делай то, что я скажу!

Морщась от боли, Элизабет прикусила нижнюю губу и кивнула, решив дождаться подходящего момента, чтобы звать на помощь.

Однако сделать это ей не пришлось. Послышались быстрые шаги: кто-то бежал по дорожке. А в следующее мгновение тощий бандит взлетел на воздух и через секунду рухнул на землю.

— Николас! — крикнула Элизабет.

Не отвечая, граф схватил все того же незадачливого похитителя за ворот рубашки и нанес ему такой сильный удар в челюсть, что он снова свалился на землю, стукнувшись головой. Не дожидаясь, пока Уорринг доберется и до него, бородатый детина схватил Элизабет за руку и потащил ее за собой, однако она уперлась каблуками в землю и принялась отчаянно вырываться. Она не позволит, чтобы ее отвезли к подонку Бэскомбу! Не бывать этому!

Николас устремился за ними. Схватив рыжего за плечо, он с силой оттолкнул его, а как только Элизабет отскочила, вырвавшись из его железных лап, нанес ему такой мощный удар в живот, что детина согнулся в три погибели.

Он пришел в себя довольно быстро, однако граф не стал терять времени даром. Он снова ткнул рыжебородого кулаком в живот, отчего тот снова согнулся пополам. Не теряя ни секунды, Рейвенуорт саданул его ногой по подбородку. Громко хрустнула челюсть. Детина тяжело рухнул на землю, похоже повредив при этом руку. Рыжебородый грязно выругался и, вскочив, бросился бежать, придерживая поврежденную руку, а его тощий приятель устремился за ним.

Ник не стал их догонять. Он подошел к Элизабет, которая едва держалась на ногах, и, притянув ее к себе, принялся ласково гладить ее по волосам.

— Элизабет, как вы? Они не сделали вам больно? — спросил он, еще не восстановив дыхание.

— Со мной все в порядке. Просто я очень испугалась.

Он на секунду прижал ее к себе, чтобы успокоить, потом слегка отстранил и, заметив на щеке девушки ссадину, выругался. Смысла ругательства Элизабет, к счастью, не уловила.

— Уже почти полночь, черт подери! Какого дьявола вы бродите по саду?

Переведя дух, Элизабет ответила:

— Мне хотелось подышать свежим воздухом. Я часто выхожу ночью в сад.

— Вы часто… — Не договорив, граф заскрежетал зубами. — Боже правый, женщина! Вы что, спятили? Ведь это были люди Бэскомба! Им каким-то образом удалось проскользнуть мимо охраны. Я не ожидал от этих мерзавцев такой наглости, но, похоже, я снова ошибся. — Серебристо-голубые глаза Уорринга полыхали яростью. — А вы только облегчили им задачу!

Элизабет судорожно сглотнула. Она еще ни разу не видела графа таким злым.

— Мне очень жаль, — пролепетала она, — но я думала, что в саду никакая опасность мне не грозит.

— И жестоко ошиблись. — Пальцы Николаса больно впились ей в плечо. На его скулах заиграли желваки. — Черт подери, Элизабет, вы должны вести себя осторожнее! Неужели вы не понимаете: если бы я сейчас случайно не вышел на террасу, люди Бэскомба уже уволокли бы вас!

Элизабет вырвалась. Ее вдруг тоже охватила бешеная ярость.

— Мне очень жаль, что все так произошло, но я не могу целыми днями сидеть в доме! Ведь я ничего плохого не делала, только гуляла в саду!

— Да, черт подери! И вас при этом чуть не похитили. С этого дня я запрещаю вам выходить из дома одной. Только в сопровождении кого-либо.

Элизабет гордо вскинула голову.

— Но ведь это нелепо! Я отказываюсь так жить! Я не ваша собственность, Николас Уорринг, и не позволю, чтобы со мной обращались как с пленницей.

В серо-голубых глазах графа появился нехороший блеск. Нахмурив черные брови, отчего вид у него стал еще более грозным, он сдержанно бросил:

— Вот как?

Элизабет судорожно сглотнула, однако взгляда не отвела.

— Да! Вы можете запугать кого угодно, но только не меня! Я вас ни капельки не боюсь!

Лицо графа стало мрачным, как покрытое темными облаками небо над головой. Он выпрямился во весь свой могучий рост, и Элизабет показалось, что рядом с ней великан.

— А вам следовало бы меня бояться, Элизабет, — угрожающе прошептал граф. — Может быть, даже больше, чем лорда Бэскомба.