Мистер Фермер. Кровь с молоком! - Focsker

в жизни моей, как в прошлой, так и в этой, я уделял время женщинам, слишком мало знал об удовольствии, от которого сам отказался, уйдя в добровольное затворничество.

Моё пока ещё молодое тело приходило в готовность от почти любых ласок, а кровь начинала вскипать от простых видов и слов. Невозможное становилось возможным…

— Я тоже хочу ещё раз попробовать! — Не желая уступать, занырнула под одеяло Пом.

Конкуренция… Обычно за ней следуют ненависть, зависть и разного рода неприятные ощущения. Но только не сегодня, не для меня. Я, как самый желаемый актив, как заражающее ум четверостишие или мелодия из тик-тока, кочевал «из уст в уста», завоёвывая всё больше симпатий, примиряя миры и виды. К тому моменту, когда все мы устали, в доме и кровати моей царило спокойствие. Любовь победила, и все мы наконец-то смогли погрузиться в сон.

Мир грёз встретил меня стеклянными сосудами, наполненными мёдом и деревянными большими бочками с воском. Подвал, длинный, тёмный, конца и края которого я не мог разглядеть, показался мрачным и враждебным. Лишь приятный цвет приоткрытых сосудов с гелеподобной субстанцией, блиставшей в тусклом свете настенных ламп, радовал глаз. Одна из банок была открыта, и я не смог удержаться, тыкнув в неё своим пальцем. Липкая и тягучая нить приподнялась вместе с моим ноготком. Принюхавшись, а после и попробовав на язык, не ощутил запаха и вкуса.

Сон, я видел сон, в котором, как мне казалось, строилось моё иллюзорное пространство. Уже сегодня утром я наконец-то попью сладкой травяной настойки, угощу ей девушек, а быть может, даже и детишек. Требуется вознаградить проявивших себя в работе на полях или в обучении, пусть порадуются сладенькому. Дар Мудра пришёлся к месту, и было бы грубо, неуважительно, что ли, оставить подношение лишь для себя, при этом не разделив частичку удовольствия с другими.

Понимая, что я во сне, ещё раз гляжу на заполненный мёдом подвал. Несбыточная мечта. С первыми запасами мёда нам придётся повременить, и подобные сахарные богатства нам точно не собрать. Хотя я и планировал к следующим весне-лету (если они для меня наступят) подойти к сбору мёда максимально ответственно. Мёд ведь не портится, а значит, своим наличием отлично разбавит пресные зимние-весенние рационы, поможет укрепить здоровье, а также сладостью своей улучшит настроение. Пасека, столько пасек, сколько можно!

Мне много чего не хватает в жизни, прямо здесь и сейчас. И мёд не исключение.

Первое и главное — накопить сил и опыта, построить перевалочный форт. Далее накопить в нём достаточно провианта, а также ресурса для строительства галеры или лодок. После мы организуем спасательную миссию. Затем, если выживем, начнётся интеграция Выр-выр в наше общество. Потом изгои и пленные хищники. Зима может уйти на их перевоспитание, на взращивание в их умах идей о том, что они не такие, как все, а мы такие, как они. Идея общего равенства и братства в условиях присутствия в регионе полоумных гоблинов, которых мы будем истреблять, не проканает. Потому рыкунов требуется представить как всеобщее зло, против коего в дальнейшем мы и будем бороться всеми доступными способами. Уже весной, когда нас (я очень надеюсь) станет больше, начнётся новый этап нашей жизни, а именно посевная! От её успеха, от того, как покажет себя моя магия, зависит всё… Кстати, о магии. Матвейка, блять, ты когда последний раз залитые водой огороды проверял⁈

Блять.

Слишком много дел! Сначала рыкуны, хищники, затем огороды и вот теперь сахар… Чёрт, я слишком много на себя взвалил, теперь ещё и начал думать об алкоголе. О первых экспериментах по его выведению. Как же мне хотелось выпить хотя бы глоточек, терпкого, сладкого, любого из возможных напитков. Кажется, даже курить хочется в разы меньше чем выпить.

Едва вспомнив о том чувстве, снимающем усталость, тревогу, дарящем хорошее настроение и беззаботную лёгкость в телодвижениях, я вновь ощутил нарастающее желание творить. Творить ради алкоголя… Музыка, стихи, рассказы… Когда подопьёшь, тело пускается в пляс, а мысли, зависнув в невесомости, уходят в далёкий полёт, снимая кандалы с длинного языка. Чёрт, я… я действительно зависимый.

Алкоголь — есть ничто иное, как наркотик, позволяющий серой и унылой личности познать или вспомнить свою другую, весёлую и беззаботную детскую сторону. Быть может, лучше было бы, чтоб мир этот и вовсе его не знал? Но спирт… Его появление столь же полезно, сколь и опасно. Его используют в медицине и… а где ещё?

Задумавшись, внезапно ощутил порыв холода. Пройдя сквозь меня, словно через бесплотный дух, по коридору вперёд прошагал смуглый мужчина в чёрных доспехах с длинным развевающимся при ходьбе запачканным плащом.

Поглядев вновь на свои руки, замечаю знакомый белый туман, а после то, как собирается воедино моё рассыпавшееся тело. Чё за кринжатина у меня во сне и кто этот поц, который только что «вошёл» в меня? Любопытство взяло верх, я осторожно побрёл за неизвестным.

Длинный коридор всё никак не заканчивался. За хранилищем мёда расположились погреба с винами, разного рода настойками, одну из которых прихватил с собой Чёрный рыцарь(так я его назвал). Шёл он быстро, торопился, при этом по-армейски чеканя каждый шаг. Ростом меньше любого из мужчин Му, немногим выше кролли, он не казался горой мускул, но и простым солдафоном не выглядел. Его плащ, герб, парные мечи… Рассматривая буквально каждый сантиметр его брони, пытался понять, откуда мой мозг мог спиздил подобные образы.

Внезапно мужик остановился, резко обернулся. Будь я на полголовы выше, то непременно столкнулся бы с ним лицом к лицу. Кстати о лице… Демоническая чёрная маска, с клыками, железными морщинами на лбу выглядела стрёмно, особенно с учётом пылающих в прорезях фиолетовым пламенем глаз. Глядя сквозь меня, тот щурится, что-то пытается рассмотреть. Так же, как и он, оборачиваюсь. За спиной моей вновь слышатся тяжёлые шаги… Меня в очередной раз хотят бросить.

Сон, странный и такой реалистичный, почти как кино с моим участием, продолжался.

Сорвавшись на бег, подобно ветру, несусь за удаляющейся тёмной фигурой. Подвальные ходы сменяются винтовой лестницей. В конце подъёма чёрного рыцаря меня встречают ещё трое подобных ему. С оружием в руках, все в крови. Один, пытаясь перевести дух, скинув маску, демонстрировал своё смуглое окровавленное лицо и длинное эльфийское ухо, развалившись на ступеньках. Другой, опёршись на копьё, вглядывался в замочную скважину. Третий, повиснув над развалившимся на земле побратимом, что-то кричал.

— Эй, говори со мной… во имя Бесконечной ночи заклинаю тебя, брат, говори!

Фиолетовые глаза отдыхавшего на земле мечника закрылись. Уснул? Подойдя поближе, пройдя насквозь его товарища, замечаю сбоку оторванное… нет, откушенное ухо.

— Кажется… — Шедший со стеклянным сосудом воин тоже замечает ранку на ухе, обнажает один из клинков.

— Не смей, он не мог умереть из-за какой-то царапины! Аппа вылечит его ухо и… — возразил на эмоциях рыцарь, и тот, что был на земле, шевельнулся.

— Эглер чётко произнёс: любая рана смертельна!

— Но не такая! — встав грудью между замычавшим безухим и «курьером», только и успел воскликнуть боец, как мощный, прогибающий броню удар рукоятью клинка согнул того пополам. Второй удар, уже перчаткой в лицо и менее мощный, сбил с воина маску, впечатал в двери.

— Не… не трогай… его… — Сидящий на полу воин, подняв голову, оскалился, блеснул изменившими цвет золотыми глазами, после чего тут же лишился своей головы. Удар, выверенный и быстрый, пролил на ступеньки алую кровь.

Вот это страсти…

— Он уже обратился, сам ведь видел. Приди уже в себя… — Чёрный рыцарь, спрятав в ножнах меч, за воротник брони поднял избитого, льющего слёзы дроу.

Воины отпирают засов, ключом открывают дверь, напоминая мне о предупреждении светлячка. Чёт не нравится мне это всё. Прямо мурашки по моей бесплотной шкуре. Я хоть и слегка ужаленный в голову, но чтоб во снах незнакомых людей видеть да бошки их отрубленные… Может, не сон это? Или вещий, будущий…

Оглянувшись назад, в пугающую темноту спиральной лестницы, сглотнул,