На грани мировой войны. Инцидент «Пуэбло» - Михаил Вознесенский

Что же касается многочисленных описаний и руководств по специальной технике и шифровальному оборудованию, никто из американцев потом не припомнил, чтобы эти книги выбрасывались за борт или сжигались. Моряки «Пуэбло» видели, как корейские солдаты в Вонсане вытаскивали на берег две матрасовки, плотно набитые документацией, а ее еще полным-полно оставалось валяться в корабельных коридорах…Поэтому невозможно уточнить, что было уничтожено, а сколько и чего досталось корейцам, а от них советским разведчикам и, как уверяют, их китайским коллегам. Как уж там северокорейцы разводили расплевавшихся «братьев навек», в какой очередности и пропорции наделяли империалистическими трофеями, история умалчивает. Но не до конца. Кое-что просочилось.

В начале февраля 1968 года в Пхеньяне появились специалисты московского «радиолокационного института» ВНИИ-108 Юрий Мажоров и Игорь Есиков. Там уже присутствовали специалисты из других ведомств — КГБ, ГРУ, но все они упорно скрывали свою ведомственную принадлежность. Аппаратура была уже демонтирована, вынесена на берег и распределена по назначению отдельных ее элементов — антенны отдельно, ВЧ-кабели — отдельно, это усложняло их изучение. Нашим специалистам пришлось задержаться в братской Корее на три месяца. Они спрашивали:

— А нельзя ли это хозяйство перебросить в Москву? Мы бы его восстановили, включили…

— Нет, никак нельзя, — отвечали корейские товарищи. — Мы намерены бороться с империалистами их же оружием и все это будем восстанавливать сами.

Митчелл Лернер, профессор-историк университета штата Огайо, в своей книге «Инцидент “ Пуэбло”: корабль-шпион и провал внешней политики США» указывает, что буквально через несколько часов после захвата американского корабля-разведчика из Пхеньяна в Москву был отправлен самолет, имея на борту груз весом всего лишь 790 фунтов (316 кг). Лернер убежден, что это были американские шифровальные машины и техническая документация к ним. Вскоре Агентство национальной безопасности США перехватило радиограмму из КНДР в Советский Союз, содержавшую выдержки из руководства по криптографии, взятого на «Пуэбло».

Три десятка «слухачей» АНБ были виртуозами владения своей техникой, но оказались полными профанами по части ее уничтожения. Из подручных средств в их распоряжении имелось только 50 противоводолазных гранат (не взорвали ни одной!), несколько пожарных топоров, пил и кувалд да две маломощные бумагорезательные машины.

26-летний старшина 1-го класса Дон Бэйли был старшим техническим специалистом, командированным в экипаж «Пуэбло» из подразделения NavSecGru в Камисейя. Он обслуживал KW-7 в течение последнего кошмарного часа, отправляя на военные базы США в Японии отчаянные призывы о посылке воздушного прикрытия. Бэйли утверждал, что команда не сумела уничтожить криптографическое оборудование, потому что корабль оказался абсолютно не подготовлен к аварийному подрыву секретной техники. Шифровальные машины были установлены в прочных стальных боксах, предотвращающих случайное повреждение.

— Кувалда оказалась бесполезной. Моя машина осталась совершенно невредима, когда «плохие парни» захватили нас, — рассказал Бэйли журналисту газеты «Seattle Post Intelligenser». По утверждению газеты, на корабле было 19 шифровальных машин двух типов, KL-7 ADONIS и KW-7 ORESTES. Отчего-то сочинители кодов в Форт Мид испытывали сильное влияние греко-римской мифологии!

«Адонис» являлся — развитием знаменитой немецкой шифровальной машинки «Энигма». Во время Второй мировой войны англичане в Блетчли-Парк собрали мощную команду криптоаналитиков, которым удалось «расколоть» кодовые ключи, во многом благодаря чему гитлеровские U-boot проиграли битву за Атлантику. Характерно, что «Пуэбло» повторил судьбу немецкой субмарины, с которой британцы добыли «Энигму». Электромеханический механизм, поднятый британцами буквально со дна моря, позволил союзникам точно знать позиционные координаты немецких подводников. Это стоило Германии, как полагают, 28 000 жизней из 32 000 лиц списочного состава подводных сил. Практика показала, что на мобильных средствах (морские и воздушные суда) шифровальная машина менее защищена от вражеского доступа, чем в береговых штабах. С другой стороны, в войсковой группировке фельдмаршала фон Паулюса, оказавшейся в Сталинградском котле, насчитывалось 26 шифромашин. Неужели никто из чинов вермахта не соблазнился возможностью обменять свою жизнь на «Энигму»? По западным источникам, несколько трофейных машин «Энигма» частям Красной армии удалось захватить к концу первого военного года под Москвой. Генерал НКВД Павел Судоплатов утверждает, что первые сведения о немецкой шифровальной машинке поступили в советскую разведку только в 1945 году от агентов «кембриджской пятерки» Филби и Кэрнкросса. Противоречия здесь может и не быть. Располагал ли сталинский СМЕРШ интеллектуальными ресурсами уровня Блетчли-Парк после массовых репрессий 1930-х годов? Англичане бились с немецкими шифровками целых три года и не смогли прочесть ни строчки из секретного радиообмена Кригсмарине. Наконец, повезло. Но не криптоаналитикам, а водолазам. Им удалось поднять с борта затопленной немецкой субмарины «Энигму»;— и кодовые таблицы к ней!

По виду она похожа на пишущую машинку с обычной клавиатурой. В верхнюю панель «Энигмы» вмонтированы 3 ротора. Их начальное положение, изменяемое каждые сутки, — это и был ключ. Трансформация символов автоматическая. К сожалению, работал электромеханический прибор весьма медленно, обслуживали «Энигму» зачастую в четыре руки. Шифруя текст, один оператор нажимал клавишу, другой записывал букву, которая высвечивалась на табло. И так — знак за знаком. В ходе войны, чувствуя утечку важнейших секретов рейха, немцы добавили «Энигме» четвертый ротор, но это не слишком помогло стойкости шифрования. Англичане уже сумели вычислить математический алгоритм процесса.

После войны союзники модифицировали германскую «загадку» каждый по-своему. Например, американский KL-7 ADONIS имел 8 роторов установки ключа, но общий принцип оставался прежним. Только теперь шифровка набивалась оператором на прорезиненной перфоленте, группами по 5 знаков. Передача в эфир шла со скоростью 12–15 знаков в минуту. На фотографии первых послевоенных образцов советских криптосистем — тоже роторы.

Гораздо более сложной и защищенной системой стал криптотелетайп он-лайн KW-7 ORESTES. Флот в то время использовал серию шифровальных машин для преобразования сообщений в искаженный набор символов, которые будут непонятны противнику. Полученное другой машиной, сообщение вновь преобразовывалось в текст на английском языке.

Эта машина сегодня свободно демонстрируется в канадском музее связи и электроники в Кингстоне, Онтарио. Криптосистема Orestes представляет собой диалоговое приемно-передающее устройство, которое устанавливалось в стационарных радиоцентрах и на мобильных средствах — надводных и подводных кораблях, самолетах, автомобилях, а также в качестве портативного носимого устройства с автономным питанием от батарей. В 1968 году все атомные субмарины в США оснастили этими шифровальными системами. Одна из модификаций KW-7 сделана специально для высокозащищенного межкорабельного радиообмена. По существу, применение этого устройства исключало из процесса секретной связи фигуру шифровальщика. Подготовленное сообщение подавалось с самого обычного телетайпа, например, модели 28 или ридера Т-D прямо на KW-7, а с него на радиопередатчик, работающий в диапазоне АМ — средних волн. Ежедневный код вводился двумя способами. Orestes имел специальную цифровую коммуникационную панель, позволяющую вручную водить комбинацию цифр со страницы шифровального блокнота или кодовой книги, соответствующей расписанию связи. Эта довольно кропотливая и длительная операция требовала от оператора повышенного внимания. Такая схема кодировки применялась в основном в сухопутных войсках. На флоте пользовались перфокартами.