Астерий. Дилогия - Эрли Моури - Эрли Моури

нашу цель раньше, ты бы мог отказаться нам помочь, — пояснила она, и я спиной чувствовал, как эльфийка напряглась, произнося свои последние слова. Видимо, ожидая, что я сейчас рассержусь и пошлю их козе в трещину с этой затеей.

Вообще-то, для меня, Астерия, оборотень — это не страшно. В одной из прошлых жизней я сам был оборотнем. Правда не долго — чуть больше длинного года, пока не нашел способ стать обычным человеком. Но, оборотень мне не страшен, если бы прожил в этом мире хотя бы неделю, развил свою магическую силу и быстроту реакций. А в данный момент для меня оборотень — это серьезная проблема. Реакции у этого чудовища пока быстрее моих. «Пламя Пасвилла» против него слишком слабо. Да, оборотни боятся огня, но при всем этом, я пока не имею достаточно сил, чтобы нанести ему существенный урон огненной магией. Могу разве что подпалить шерсть, причинить много боли и сильнее его раздразнить.

Хотя может стать так, что его когти достанут меня раньше, чем я успею подпалить его шкурку. Моя кинетика… Да, она лучшее из того что есть в моем пока еще очень скромном арсенале, но я вряд ли смогу пробить это чудовище достаточно сильно, так чтобы с первой атаки разнести его голову или разорвать сердце на куски. И ведь в него надо же еще суметь попасть. Попасть в оборотня — это вам не бить по мишеням на коновязи на радость толпе. По правде, если бы я знал истину еще вчера, но я бы выбрал для адаптации другие магические шаблоны. Уж точно не «Пламя Пасвилла». И сейчас я был сердит на Иону, за ее крайне неумное сокрытие цели нашей вечерней прогулки.

— Чего молчишь, волчонок? Испугался? — спросила она, нагоняя меня возле зарослей барбариса, росших по склону холма.

— Нет. Просто думая, какая ты дура. Зачем утаила это⁈ Я повторяю: если бы сказала вчера, я бы смог подготовиться гораздо лучше, — сказал я, коротко глянув на нее. — Сейчас у меня нет достаточно сильной магии, чтобы уложить вашего оборотня.

— Ты поосторожней со словами. Я подобное не терплю, — прошипела она. — Ведь ясно сказала, были серьезные причины.

Чернобородый остановился и криво усмехнулся, глядя на меня. При чем сделал это как-то недобро. Но не сказал ни слова. Пошел дальше. Достоинство Яркуса, что он неразговорчив. Люблю молчунов, особенно когда они в числе людей мне неинтересных или неприятных.

— Не забывай, что мы с тобой, — уже тоном помягче сказала эльфийка. — Тебе никто не предлагает с этим выродком встречаться один на один.

— Ладно, давай, рассказывай, каков ваш план. Зачем потребовался именно маг? И кто этот парень, который не совсем человек? — вопросил я, видя, как от каждого моего слова на лице Ионы проступает все больше успокоения и даже удовольствия. Явно эльфийка до последнего момента побаивалась, что я откажусь участвовать в их авантюре. — Все, все рассказывай! — решительно настоял я. — Если мы в одной команде на эту ночь, то тайн быть не должно.

Яркус снова остановился и повернулся ко мне:

— А ты, оказывается, не такой скверный человек, — произнес он, почесывая выпуклый живот.

Это его откровение для меня стало полной неожиданностью.

— Ого, а ты даже умеешь разговаривать, — рассмеялся я. — Да, пометь где-нибудь там: я — не скверный человек. Иначе бы Иона не выбрала меня. И как я понимаю, теперь от меня многое зависит.

— Сначала, почему нам нужен маг. И это может стать для тебя не очень приятным, — эльфийка слегка подтолкнула меня. — Не будем здесь стоять. Мы прошли только половину пути, а солнце уже садится.

Я обернулся на красный солнечный диск, почти коснувшийся ложбины между холмов, и пошел за Яркусом, немного ускорив шаг.

— У нас нет нормального оружия против оборотня. Ты как маг, должен понимать: нужно серебро, желательно заговоренное. Так вот, я заказала у одного негодяя серебряные наконечники для стрел, а он обманул — подсунул какой-то хитрый сплав. Это я обнаружила лишь вчера днем, когда собралась снаряжать стрелы. Когда мы покупали у того наконечники, выглядели они совсем неотличимыми от серебряных. А вот за несколько дней потемнели. Потом я их поковыряла гвоздем, вижу, метал мягче серебра. Наверное, сплав олова со свинцом. Даже в мыслях не было в Вестейме, что на этом могут нас так подло развести. Это надо быть конченым идиотом, чтобы не понимать, что с ним будет, когда мы вернемся!

— Может он рассчитывал, что мы не вернемся, — Яркус обернулся, потянув лямку дорожного мешка, явно не легкого.

— Если так, то он самоуверенный дурак. Иона всегда находит выход и всегда возвращается. Да хранит меня Наирлесс и Эббел, — эльфийка замерла на минуту, приложив три пальца к месту между бровями, шепча при этом что-то на элатрильском.

(*Наирлесс — богиня порядка, справедливости. Эббел — небесный покровитель воинов)

Яркус молчал, не мешая ей, лишь потом, когда она открыла глаза и закончила молитву, сказал:

— Хорошо хоть заметила. Если бы мы вышли на оборотня с негодными стрелами, то ясное дело, ничто бы нас не спасло. Нужно обязательно найти этого сукина сына! Я ему оторву голову!

— Я же сказала, найдем. Тем более я поклялась. Такие вещи не прощаются, — заверила Ионэль. Теперь она не старалась держаться у меня за спиной на дистанции, а бодрой походкой шла рядом.

— То есть все плохо: у вас нет ни серебра, ни заговоренного оружия? Вы пустые, и вся надежда на мага, — уточнил я, понимая, что дело несколько хуже,