Голос любви - Кэрол Дин

Блю подошел к ней и оперся на подоконник.

— А где была все это время ваша ма… Джозефина?

— Ждала, когда я вернусь. — Симона пыталась выглядеть спокойной, но ее выдавали дрожавшие плечи. — Я знала, что она не одобрила бы мое решение бросить университет и выйти замуж, так что не говорила ей об этом, пока не состоялась свадьба. Лишь после свадьбы позвонила ей в главный офис «Анджаны», сказала, что вышла замуж… — Симона остановилась.

— И что она?

— Сказала, чтобы я не звонила ей, пока не разведусь. Что она будет ждать, и «Анджана» тоже.

— Ничего себе! — вырвалось у Блю.

Симона встала и повернулась к нему.

— И я действительно позвонила ей, только когда развелась. Таким образом, мы с ней не общались более двух лет. — Симона ухватилась за подоконник, боясь упасть. — Я решила вернуться к прежней жизни, и Джозефина позволила мне это. Я хотела закончить учебу и работать в «Анджане», и Джозефина приветствовала оба эти решения. Я дала ей и себе торжественную клятву, что интересы «Анджаны» всегда будут для меня на первом месте и никакие свадьбы и разводы впредь этому не помешают. Мужчины приходят и уходят, а бизнес остается. Таково мое кредо, Блю. — Она пристально и недвусмысленно посмотрела на него. — Мне не нужны проблемы.

— Значит, я, по-вашему, проблема?

— Вы можете ею стать, если вам позволить. — Симона посмотрела на часы. Почти полночь. — Пора спать. — Она чувствовала себя совершенно разбитой и к тому же не знала, что теперь думает о ней Блю после этой исповеди. Впрочем, почему это должно ее беспокоить?

Всем своим видом Симона показывала, что намеревается уйти, но Блю не собирался отпускать ее.

— И вы сдержали вашу клятву? — спросил он.

— А вы как думаете? — произнесла она, пытаясь говорить непринужденно. — Да у меня есть все, что душе угодно! Бизнес, слава Богу, процветает…

Он кинул на нее взгляд, полный скептицизма.

— Не притворяйтесь, вы же отлично понимаете, что я имею в виду! Как-никак я целовал вас и могу подтвердить, что вы не робот, а женщина из плоти и крови… Стоит ли приносить такие жертвы на алтарь коммерции? Или у вас на это есть ответ?

Чрезмерное любопытство Блю бесило Симону, но она постаралась взять себя в руки.

— Разумеется, я поняла, о чем вы говорите. О сексе. Я знаю, что у мужчин это всегда на первом месте. — Симона снова посмотрела на часы. — Как я уже сказала, пора спать. — Она решительно направилась к двери, но Блю остановил ее, взяв за руку.

— Вы не ответили на мой вопрос, — произнес он.

Тепло его руки, державшей запястье Симоны, разливалось по всему телу, и оно становилось каким-то размякшим; от пряного, мужского запаха его одеколона кружилась голова. Симоне казалось, что всего от одного поцелуя она снова стала наивной юной девчонкой, верящей в сказочных принцев…

Она резко стряхнула со своей руки руку Блю.

— Вы, кажется, не вчера родились, Блю, — произнесла она, желая как можно больше шокировать его. — Для богатой женщины секс не проблема. Помните Генри? — Симона сама стеснялась собственных слов, но старалась смотреть Блю прямо в глаза. — Джозефина говорит, что в постели он потрясающ…

— Неужели вы покупаете себе любовников за деньги? — Блю, разумеется, не поверил ни единому ее слову.

— Почему бы и нет? — с вызовом бросила она. — Я все-таки дочь своей матери!

Она была уже на пороге, когда вопрос Блю пригвоздил ее к месту, заставив похолодеть:

— Ну и почем нынче мальчики для состоятельных дам? Может, и мне стоит подработать?

Общаясь с Блю вот уже второй день, Симона, казалось, привыкла ко всему, но это уже выходило за всякие рамки. Она резко обернулась к Блю, но тот стоял у окна с видом, казалось, еще более невозмутимым, чем когда-либо.

— Нет, — произнес он тихо, словно разговаривая сам с собой, — вы не такая, как ваша мать, и никогда такой не будете. Это так же нереально, как для Нолана поменять свою сексуальную ориентацию.

Слова Блю задели Симону за живое. Он сказал то, в чем она сама боялась себе признаться. Джозефина действительно была властной, почти безжалостной женщиной. Многие годы Симона приглядывалась к ней, пытаясь выработать в себе такую же решительность, надеясь, что когда-нибудь для нее, как для Джозефины, «Анджана» будет означать все. И вот сейчас она — президент компании. Не важно, что каждый день ей приходится сталкиваться с миллионом проблем, не важно, что она почти не спит ночами… Она умеет это скрывать. Даже от собственной матери.

Но не от Блю. Этот человек видел ее насквозь. Нет, он, напротив, не должен быть прав! Если она не вторая Джозефина, то кто же она тогда?

Симона уже почти было вышла из комнаты, но обернулась на пороге:

— Вы не правы, Блю. Я действительно вся в мать, целиком и полностью, и следовало бы иметь это в виду, пока вы работаете на меня. Так что не помешало бы вам, простите, знать свое место.

Она отвернулась, но по-прежнему чувствовала пронизывающий взгляд Блю. С трудом, но ей удалось расслышать, как он прошептал еле слышно — не столько адресуясь к ней, сколько к себе:

— Погоди, крошка, дай только время — посмотрим еще, чья возьмет…

Симона вышла и захлопнула за собой дверь.

В течение нескольких последующих дней Симона почти не виделась с Блюделлом, а когда Крэнуэй снова не явился на назначенную встречу, Блю и вовсе пропал, даже не потрудившись поставить ее в известность. Когда он наконец объявился и она поинтересовалась причиной его внезапного исчезновения, он ответил, что пытается добыть кое-какую информацию через своих лондонских знакомых и, как только будет результат, сообщит ей. Он отрапортовал об этом по-военному и даже в шутку взял под козырек. Это вывело Симону из себя.

За девять дней он всего лишь пару раз сопровождал ее на вечеринки. Шутки, которые он себе позволял, были довольно сдержанны, однако и они раздражали Симону, поэтому она предпочитала ходить на вечеринки без него или вовсе не ходить. Однако и отсутствующий Блю, казалось, действовал ей на нервы не меньше.

…Проходя мимо библиотеки, в которой было тихо, Симона подумала, что не видела Блюделла со вчерашнего утра. Она вышла из дома, направляясь на званый завтрак, и столкнулась с ним почти нос к носу. Блю был в тех же шортах и футболке, в которых она увидела его в первый раз; он возвращался с утренней пробежки. Симона невольно залюбовалась его широкими плечами, стройными мускулистыми ногами, длинными, слегка взмокшими волосами.

— Желаю приятно провести время! — бросил он ей вслед хрипловатым голосом.

Днем Блю, как обычно, отсутствовал, но о том, чтобы ехать в Холлуинд-Хаус без него, не могло быть и речи. Он поедет, даже если ей придется тащить его насильно. Симона посмотрела на часы.