Смятый лепесток - De ojos verdes

головы перед уже рождающейся ослепительной красотой. Одни её глаза чего стоили – любовался бы вечно. Хотя они у нас и одинаковые, но в ней также искрилась какая-то женская сущность, хитринка, кокетство.

Очень переживал за неё, лишь бы не наделала ошибок, не поддалась мнимым чувствам, не натворила дел в переходном возрасте. Я помнил своих одноклассниц, многие из которых примерно с четырнадцати-пятнадцати без зазрения совести расставались с девственностью, вступая во взрослую жизнь. Может, немного цинично, но своей сестре я такой участи не желал. Поэтому пытался держать руку на пульсе. Не давил, но контролировал, ежедневно звонил, переписывался, приезжал сразу, как появлялась возможность. Соня была счастлива и светилась, получая подарки из разных стран, когда я ещё только-только осваивал самостоятельность в качестве второго пилота после получения лицензий. Сам балдел от её реакций – искренних, живых, восторженных. Здорово, когда ты для кого-то являешься героем.

Настоящая нервотрепка ожидала меня, когда она поступила в университет. Был долгий период обид, когда все в один голос отказались отпускать её в Москву. Ну да, у нас город не самый большой по России, но достаточно значимый и занимает хорошие позиции. Государственный университет вполне престижное место, вот туда я и пророчил ей путь.

– Ну, Дима, почему?! Ты же там, я буду с тобой! Хочу учиться в столице!

Хныкала, давила на жалость, не разговаривала по несколько дней.

А я объяснял: меня нет в городе большую часть времени, я мотаюсь по миру, и не смогу помочь в случае чего. Криминогенность на высоком уровне, а красивая молодая девушка – и вовсе под ударом, если её некому защитить. А дома и отец рядом, и окружение у нас хорошее, шансов быть обиженной практически нет. Обходя стереотип, согласно которому в восемнадцать пора вылетать из гнезда и строить судьбу самостоятельно, никто из нас Соню никуда выпускать не собирался. И работать ей не было нужды – обеспечивали втроем.

Уговорили с горем пополам. Я радовался, что мелкая больше не дуется.

И в таком режиме прожил весь её первый курс…

А потом этот ночной звонок в августе пять лет назад.

Вакуум в голове.

Сони больше нет.

Глава 11

Спустя ещё полтора месяца…

Яна выходит из ванной, понурившись, отводит взгляд и сразу направляется в кухню. Выбрасывает очередной тест. И так понятно – отрицательный.

Иду следом и молча обнимаю со спины, пока она смотрит в окно.

– Ян, прекрати.

– Что прекратить?

– Изводить себя, будто это конец света.

– Дим, мы четыре года женаты. Мне тридцать пять. Думаешь, нет причин переживать, что у нас не получается зачать?..

Что я могу на это ответить? Ведь даже проверялись по всем статьям, нет никаких проблем ни у неё, ни у меня. Что за злой рок? Люди сплошь и рядом «залетают», от детей отказываются, а у нас никак не выходит и одного завести.

Разворачиваю её к себе и заглядываю в кошачьи глаза светло-зеленого цвета. В них читается отчаяние и готовность сдаться. Никогда раньше не видел эту боевую девушку такой.

– Ян, ну, серьезно, давай поедем со мной? – пытаюсь вновь уговорить её. – До каких пор мы будем жить на расстоянии и раз-два в месяц заниматься сексом, чтобы ты забеременела?

Она раздраженно высвобождается из объятий и отступает, иронично усмехаясь и тихо бросая:

– Ещё пожалуйся мне, что тебе не с кем там тр*хаться, Зотов.

Меня передергивает от этого заявления, сразу же вспыхиваю, забыв о благих намерениях:

– Есть что сказать – говори прямо.

– Я уже сказала. Никогда дурочкой себя не считала, всё прекрасно осознаю, и ты не унижай нас обоих отрицанием этого факта.

– Что-то не вижу скорби на лице. По-моему, тебе до лампочки, есть ли у твоего мужа любовница или нет.

Яна горько рассмеялась и тряхнула шевелюрой.

– Дим, ты всё же стал конченым циником. Думаешь, я упаду тебе в ноги и начну просить, чтобы ты не изменял мне? Даже самые яро любящие мужчины ходят налево, а между мной и тобой только привязанность, от былой пылкости и той же самой любви ничего не осталось очень давно.

Хочется крепко выругаться. Да что там, бл*дь! Орать благим матом!

Мы с Яной были влюблены ещё со старшей школы, бросали друг в друга многозначительные взгляды, ждали чего-то… Но мне уже тогда казалось, что такая прагматичная девчонка не для меня. В этом возрасте хочется легкости, любовных подвигов в горизонтальной плоскости, веселья. А не выноса мозга, что обеспечено, если ты вступаешь в серьезные отношения. И о каких серьезных отношениях могла идти речь, если я всегда знал, что укачу в авиационную академию, куда мечтал попасть с детства. И что? Кто бы меня здесь ждал? Так ничего у нас и не вышло, мы даже не пытались.

Второй раз судьба столкнула нас во время моего приезда спустя несколько лет. Отмечали с друзьями окончание университета – каждый своего, мы разбрелись по разным направлениям. И надо же было в клубе встретить компанию Яны, которая собралась там же праздновать чей-то день рождения. Пара взмахов ресницами, многозначительные взоры, схлестнувшиеся во мраке помещения, рассекаемого светомузыкой, и продолжение у этой ночи могло быть лишь одно.

Да, нам было чертовски хорошо. Я пробыл дома около четырех месяцев, пока получил ответ из компании и поступил на официальную работу после всех экзаменов и испытаний. И за всё это время мы практически не расставались. Я и раньше слышал о том, что медики – самые приземленные люди, их ничем не проймешь, даже брезгливость ко многим бытовым вещам притупляется, но с Яной в этом убедился. Эта девчонка в постели творила такие вещи, что столичным путанам впору было у неё учиться, как ублажать мужчину. С ней всегда было интересно, беззастенчиво и остро. Невозможно не свихнуться от накала. Она любила эксперименты, а я слетал с катушек из-за неё, творящей безумства. И мне казалось, что, вот она – любовь всей моей жизни, классная, неординарная, лучшая. На тот момент Яна только-только попала в интернатуру и грезила о будущем. Так же, как и я, она ещё с малых лет знала, чего хочет. А именно – стать педиатром. Так что, можно сказать, сейчас она – сапожник без сапог. Лечит чужих детей.

Я уехал, мы были на связи, ничего не обещали, но и без слов с ума сходили друг по другу. О, тогда Яна ещё не была столь мудра, чтобы принимать измены как данность. Словно фурия, устраивала мне показательные выступления, грозилась