ЧОП "Заря". Книга пятая - Евгений Александрович Гарцевич

Целил в основание черепа, но тварь повернула голову, и удар пришелся по касательной, как бы в щеку. Сломал кость и раскрошил половину зубов. Поцарапал руки о шипы, но ударил еще раз, все глубже в голову всаживая убойный клюв «лапки».

Какой-то безлимитный болевой порог у этих тварей. Деймос все еще был жив, завалился на бок, стараясь ударить меня крылом, а потом и хвостом. Холодное шершавое прикосновение, будто отварной язык из холодца выскочил и пытается меня облизать, прошло по плечу, зацепив голову. Мелькнул хвост, летящий мне в лицо, я отшатнулся, пропуская его мимо себя, и вцепился в него, дернув в сторону.

Деймос потерял ориентацию. Раненая голова пошла вниз, будто он ныряет рыбкой в землю. Хвост, извиваясь в моих руках — вверх, норовя оцарапать и выскочить. Но я уперся, держал и тянул через плечо за спину. И когда висящая вниз головой тварь, уже почти уткнулась носом в землю, ударил ее ногой по голове.

Не факт, что сильно, скорее обидно. Деймос взревел, вскинулся, пытаясь обернуться и достать меня лапой. А я поймал его на рывке и дополнительно дернул за хвост, разворачиваясь и разматывая его по кругу. Сделал два пролета и метнул его в подлетающего к нам двухглазого.

Деймосы сцепились, переплетаясь крыльями, и упали на землю. Пытались подняться, рыча и мешая друг другу, но я уже подскочил с «лапкой» и начал дубасить по всем выпирающим частям. Не скорости сделал двойную отбивную, но на этом не успокоился. Передохнул и уже четко, и прицельно пробил оба черепа насквозь.

«…Матвей, ты слишком громко дышишь…» — проворчал Ларс: «…что-то приближается, а я не могу разобрать…»

«…собаки, кажись…» — подсказал Муха: «…и моторки…долго ты здесь возился, хотя удар с пыра по мордастой пасти зачетный вышел, там чуть шея не хрустнула…»

Я задержал дыхание, постепенно снижая амплитуду вдохов и выдохов. Запыхался, задолбался и устал — ничего удивительного, что воздуха не хватает. Когда успокоился, начал прислушиваться. Вокруг как-то неожиданно быстро стемнело, был какой-то шорох совсем рядом в кустах, но это Белка шуганула какого-то мелкого грызуна.

А вот где-то дальше, метров за сто, действительно был слышен собачий лай и характерно звонкие в общей тишине хлопки дверями. А потом и луч света прорезался за деревьями, и еще несколько через почти равные промежутки.

«…шухер, облава!» — засуетился Ленька: «…не ссыте, собак со следа я собью… главное, чтобы тихо все было, звуки я не умею скрывать…»

И на том спасибо. Еще бы следы волокуши, кто-нибудь бы спрятал. Я проверил Бориса — бледный, но теплый. Отвязал его с носилок и закинул себе на спину как рюкзак. С грустью посмотрел на неизгнанные тела деймосов, но подсказывать «Прайдовцам» (я не сомневался, что это они нас догнали) где мы, не хотелось. Отдал команду Леньки, чтобы путал следы и сбивал след, и зашагал по слабо заметной тропинке в сторону старой заброшенной усадьбы.

* * *

— Все. Больше не могу, — я поправил Бориса, затолкнув его поглубже в земляную расщелину в корнях поваленного дерева. — Жди меня здесь.

От погони мы немного оторвались. По наводке мейна взяли немного в сторону от непонятного особняка, обойдя участок вокруг поместья практически по границе. Перелезли сквозь ржавый, потрескавшийся забор и шли к небольшим темным постройкам. Где-то там мейн чувствовал воду.

Как ни хорохорился Воробей, собак со следа он сбил совсем ненадолго. Увел погоню чуть в сторону, дав нам небольшую фору. Но вскоре лай вернулся, потом стал ближе и более забористый, будто собак уже спустили с поводков. Так что-либо река либо будем бегать по ночному лесу и играть в «Рэмбо: первая кровь». На чем особенно настаивал Муха, а вот я все-таки устал.

Первая лачуга, до которой я добрался, скорее всего, когда-то была сараем. Крыша провалилась, дверь перекосило, а внутри был только мусор и сломанные доски. Следующий домик был пустым, только среди перекошенных досок пола, валялся полуистлевший соломенный тюфяк. Кто-то здесь, видимо, жил или прятался.

Пошел дальше и, наконец, услышал тихий плеск воды впереди. И уже через пару минут стоял возле небольшой речки. До другого берега было метров тридцать — считай бассейн в спортзале переплыть. Вот только с бесчувственными мужиками за спиной мне еще не доводилось плавать, и в крещенские морозы я в прорубь не нырял.

Прямо возле воды нашелся лодочный сарай. Покосившееся старое здание, размером не больше типового гаража из «арбатского» мира. Яхту там точно не припарковать. Внутри было тихо, только пол скрипел от каждого моего шага, а когда я вплотную подошел к двери, вся конструкция опасно зашаталась, накренилась и сдвинулась на несколько сантиметров.

Я толкнул дверку дулом «кочегара». Послушал, как скрип ржавых петель смешался с плеском воды, и вошел внутрь. Внутри, на покатой конструкции из досок была лодка. Но дырявая — не просто маленькая дырочка, которую можно пальцем заткнуть, а сразу несколько мест, где отсутствовали целые доски.

«…приплыли, блин…» — вздохнул Ларс: «…даже мейн такое не заткнет…»

«…может, на плоту тогда пойдет?» — спросил Муха.

«…это не плот, это ворота перекосило…»

— Кому ворота, а кому плот, — я подошел поближе, примерился и отковырял створку, — А тебе, профессор, надо развивать воображение.

«…знаю, знаю, кролики — это не только ценный мех…»

Старое серое дерево, плотное и, явно, не один раз уже чем-то пропитанное. Двоих не выдержит, а одного в самый раз. Я вернулся за Борисом, встряхнул его, чтобы убедиться, что он еще живой. А то подмерз он что-то на земле.

Взвалил на плечо и потащил к сараю.

Лай за спиной усилился — две псины наперебой заливались, носясь перед забором в поместье. Так, это уже метров двести, сейчас их кто-нибудь подсадит, и мы уже так просто не уйдем. Я поднажал, втащил «рассветного» в сарай и тихонько уложил на импровизированный плот.

«…эх, жалко, что лед здесь уже почти растаял, а то могли бы прям на льдине поплыть…» — хохотнул Воробей.

— И снова без комментариев… Бррр, — я отмахнулся