Бункер разбитых сердец - Кирилл Казанцев

– А, привет Миша-Титан! – хохотнула она. – Как съездил?

– Нормально.

– Вот и хорошо. Ладно, кто на работу, а кто и с нее. Я пошла. Спокойной тебе ночи.

– А вам спокойной дороги.

Заперев за кладовщицей калитку изнутри на прочный засов, Родин, действуя по инструкции, отключил дополнительный свет, что требовался в этом помещении для рабочего дня. Под высоким потолком по всей трехсотметровой длине склада осталось гореть только несколько шестидесятивольтных лампочек, висевших на длинных шнурах. Отчего склад всегда становился похожим на бесконечный тоннель, заставленный по краям всевозможными коробками и ящиками и ведущий в неизвестность полумрака. Затем подошел к своему столу, на который с верхней балки неизменно была направлена видеокамера, зажег лампу с зеленым абажурчиком, кинул на стол портсигар, повесил на спинку стула пакет с термосом и бутербродами и тут же направился в глубь зала. Туда, где в последний раз и обнаружил ту таинственную железную крышку в полу, не дававшую ему покоя уже три дня.

После того случая с титаном, хозяин провел тут полную ревизию. Ненужное просто сдал в металлолом, кое-что из сохранившегося сдал куда-то оптом и тем самым здорово расчистил склад. Михаил порадовался тому, что партия ломов осталась нетронутой. Один из них ему сейчас пригодится. Подхватив его, двинулся дальше. Ну, вот и заветное местечко. Подойдя ближе, прислонил лом к ящикам с гвоздями-сотками, включил карманный фонарик. Добавляя освещения, направил луч на нужный участок. Все осталось по-прежнему. Никто без него тут не ковырялся. Вот он – край проржавленного листа, который кто-то когда-то зацементировал, пытаясь скрыть от чужого глаза. Приладив фонарик на один из тех же ящиков так, чтобы свет был направлен куда надо, Родин взялся за лом и, не боясь кого-то потревожить, стал усердно, словно дворник, что колет лед, откалывать цемент. Нельзя сказать, что давалось это легко. И лом тяжелый, и слой цемента оказался толще, чем он ожидал. Да и прочнее, в отличие от современной «замазки», состоящей в основном из песка. К тому же довольно было потрачено сил на товарке. И тем не менее он упорно продолжал свое дело. Выдохся тогда, когда очистил приличную площадь. Около квадратного метра. Вот только посетила мысль: а какого вообще размера может быть эта железная крышка? Может, и в пять квадратов? Или того больше? Причем пока не видно ни ее начала, ни конца. А не станется ли так, что это просто на бетонном полу лежит металлический лист и не является никаким прикрытием никакого лаза или люка? Вдруг когда-то он служил какой-нибудь площадкой для чего-либо? А позже его зачем-то зацементировали. Например, чтобы не препятствовал возить по полу те же ящики с гвоздями, зацепив их крюком, каким и по сей день пользуются грузчики. Да тот же Степан.

Так рассуждал Родин, сидя за своим столом и попивая чай из термоса. Он был несколько огорчен тем, что пришло сейчас в голову. Попытался начать думать в другом направлении – более оптимистичном – и, незаметно для себя самого, задремал, откинувшись на высокую спинку древнего деревянного стула, поскрипывающего при каждом движении своего седока.

Проснулся в том же положении оттого, что заныла область копчика. Отсидел. Потянулся, подался вперед, взглянул на часы. Было без четверти семь.

– Черт, – выругался он вслух.

Теперь уже не поработаешь ломом. Через час заявятся грузцы и Елена Алексеевна. Надо бы прибрать там все, чтоб ничего не заметили. Только на это времени и хватит. Взяв пару оцинкованных ведер, что также являлись ценностью склада, и пару брезентовых руковиц, Михаил отправился на уборку засоренной им территории. Сложив в ведра куски колотого цемента, он спрятал их за ящиками с гвоздями. Выносить что-либо со склада бесконтрольно он, разумеется, не имел права. Но не просить же Елену Алексеевну выдать ему накладную на этот мусор. Кроме того, пространство оголившегося металла задвинул все теми же полезными ящиками, что стояли в непосредственной близости. Получилось вполне нормально. Если, конечно, сегодня не приедет кто-то из желающих прикупить центнер гвоздей, который так замечательно здесь разместил Родин.

Он как раз успел к приходу дневной смены. Даже руки отмыл и подкрепился остатками остывшего в дешевом китайском термосе чая и бутербродом с плавленым сыром.

Поздоровавшись и сразу распрощавшись с прибывшими работниками склада, он отправился домой, злясь на себя за то, что проспал столько времени. Прежде такого за собой не наблюдал. Сил хватало на двадцать пять часов в сутки. «Старею», – подумал он, садясь в автобусе, как всегда, сзади.

Поскольку с заднего сиденья просматривается весь салон. И не надо башкой вертеть, если вдруг что-то привлечет внимание. Мало ли всяких придурков здесь крутится. Да и теракты – не редкость теперь в таких вот маршрутках. Потому Родин по возможности всегда располагался именно там. Эта привычка была еще с юности. Правда, ни разу ему так и не пригодилась. Но вот сегодня, ближе к середине пути, когда салон автобуса изрядно пополнился людьми, он обратил внимание на вполне приличного гражданина в кожаной куртке, стоявшего на средней площадке возле выхода. Слишком уж тот нервничал, постоянно оборачиваясь вокруг себя, словно кого-то высматривал. Но взгляд его не был сосредоточен на лицах пассажиров. Скорее он оглядывал их торсы. Довольно странное поведение. Может, карманник? Или обшалтуренный какой? Вскоре Михаил заметил, как тот опустил руку в карман своей же куртки и стал медленно что-то доставать. Увидеть, что именно, мешала женщина, стоявшая слева от него. Михаил приподнялся со своего места и двинулся вперед. Может, и напрасно? Но какое-то звериное чутье подсказывало ему: «Нет. Ты прав. Это – враг».

Все произошло настолько быстро, что никто ничего не понял. Родин успел перехватить руку, в которой был зажат нож. Нож финской национальности, как он называл такие. Финка упала на пол, почти не издав звука на резиновом покрытии, а мужик взвыл от боли и свалился на колени с выкрученной назад рукой.

– Вы что делаете?! – взвизгнула как раз та женщина, которая до того загораживала Родину обзор. – Отпустите его!

– Псих какой-то! – возмутился пожилой мужчина, оглядываясь назад со своего сиденья. – Надо милицию вызвать.

– Лучше полицию, – поправил его Михаил, все ниже прижимая к полу владельца финки.

Шофер, услышав крики, остановил автобус и, расталкивая толпу любопытных, подошел к нарушителям спокойствия.

Михаил, слегка ослабив хватку, чтобы мужик перестал голосить, молча кивнул водителю на валявшийся в стороне нож. Тот быстро оценил ситуацию и велел всем немедленно покинуть салон, плюнув на сбор денег. С недоумением на лицах и недовольным ропотом они повиновались, пугливо оглядываясь на происходящее.

«Успокоив» обладателя ножа коротким ударом в челюсть, Родин усадил безвольное тело на кресло. Пока ждали приезда полицейских, успели узнать, что тот затевал.

– Я… Я – игрок, – потирая разом опухшую щеку рукой, синей от татуировок, бормотал он. – Играли всю ночь. Хотел отыграться. Но не перло… не перло мне! Ху… тучу денег опять просрал, отдавать нечем. Ну, предложили жертвой отдать. Ну, должен прирезать кого-нибудь. Все равно кого. Если повезет, смоюсь.