Кидонианка - Сергей Крехно

— Поясни?

— Чем меньше исчезновений, тем ближе конец испытаний. И если эта технология — оружие, то наш враг заканчивает пристреливаться и очень скоро может применить его на более крупной цели.

— Какой же?

— Понятия не имею, ей может оказаться любая планета. И я даже не уверена, что все это дело рук человека.

— Брось, Ева, я же только начал воспринимать тебя всерьез, — отец всем видом попытался выказать скептицизм.

— Это неважно. Ты сам все прочитаешь и сам сделаешь выводы.

— А что думают в Бюро?

— Они отмалчиваются. Никто ничего не нарыл и расследование сбавляет темпы. Скоро мы будем просто сидеть и ждать, пока правда сама придет в руки.

— «Хорошая» тактика, — с сарказмом бросил отец. — Но это ведь не обязательно умышленные похищения.

— Речь идет о жизнях людей, это не шутки.

— Ладно, допустим, ты права. Дальше что?

— Ты должен протолкнуть информацию в массы: в сенат, конгресс, на все ваши политические форумы. Пусть бюрократические шестеренки закрутятся, иначе мы обречены. Нужно, чтобы сведения дошли до самого канцлера.

— Думаю, уж канцлер точно в курсе таких вещей.

— Сомневаюсь, что ему доложили всю правду, тебе ли не знать, как мое начальство умеет выкручиваться.

— Хорошо, ты убедила меня. Я займусь этим вопросом, но не думай, что дело в нашем родстве, — он театрально покрутил головой. — Если ты еще раз прилетишь сюда на боевом корабле, адвокаты добьются твоего разжалования.

Ева кивнула. Она не поняла, имел ли отец ввиду, что ей вообще нельзя здесь появляться или что в следующий раз лучше прилететь на такси, но переспрашивать не стала.

— Как скажешь, Григориус. Будем считать это мелким недоразумением. Надеюсь, ты поставишь республику на уши.

Девушка уже бодро шагала к двери, когда отец окликнул ее.

— Ева, — голос был все такой же спокойный и тихий, но в интонациях послышалось нечто непривычное.

Она обернулась.

— Да?

— Куда ты сейчас?

Ева на секунду задумалась. Стоит ли говорить? Уровень допуска позволял, да и отец много лет был знаком с директором СБК, так что легко мог выяснить все детали. Но стоило ли говорить лично? Это показало бы, что Ева печется о мнении семьи даже спустя столько лет. А ведь Эсора давно решила, что не позволит себе этого делать.

— На Михъельм, — она тут же пожалела о сказанном, хотя на лице отца не дрогнуло ни мускула.

— В Монархии назревает гражданская война, — спокойно заметил он.

— Поэтому и лечу.

Григориус слабо усмехнулся.

— Надеюсь, ты вернешься в целости.

— Я тоже, — Ева кивнула и протянула руку к массивным дверям. За ними посреди темного коридора стоял мальчик лет пяти. Они встретились взглядом и тот нахмурился.

— Кто ты? — спросил он по-хозяйски. — Почему ты в кабинете папы?

«Я твоя сестра», — мысленно произнесла Ева, но вслух не проронила ни слова. Несколько мгновений она колебалась, но затем напомнила себе клятву двенадцатилетней давности и прошла мимо ребенка. Не часть семьи, так не часть семьи, и не важно, сколько еще братьев и сестер у нее будет.

— Алек, — послышалось за спиной, когда девушка спускалась в вестибюль. — Снова бродишь в темноте один?

Пока Ева шла к кораблю, начальник охраны все так же молчаливо следовал за ней. Отстал он только когда агент ступила на трап. Остальных бойцов Эсора не видела, но подозревала, что те тоже неподалеку — дочь сенатора не понравилась охране.

Обратно машину вел Назиль. У аламарси на удивление хватило такта не задавать лишних вопросов. Он просто молча доставил корабль на орбиту и заставил набрать скорость. Впереди замаячило огромное разноцветное полотно туманности Малой Короны, одной из самых заселенных областей в галактике. Со стороны Агатона она показалась разноцветным желе, которое сплющили, а затем раскатали, словно кусок теста. Огромное пятно переливалось голубыми, красными, бирюзовыми и рыжими огоньками ионизированного газа. Звезды яркими бусинами блестели в покрывале из пыли и газа, будто многочисленные глаза космического насекомого. Отсюда не удалось разглядеть всю туманность и поэтому сложно было понять, за что первооткрыватели-аламарси тысячи лет назад прозвали ее Короной.

Когда корабль достаточно отдалился от населенной зоны системы Хор и вышел на международную трассу, Назиль откинул крышку над большой оранжевой кнопкой. Он довольно улыбнулся и нажал ее. Машину бросило вперед с умопомрачительной скоростью. Пассажиры не смогли ощутить этого физически, но заметили визуально: перед ними словно возникла огромная линза, которая исказила вид туманности. Из-за аберрации света9 поле зрения за пределами корабля увеличилось, картинка будто бы отдалилась, распрямилась и стала заметно ярче. Эффект Доплера10 заставил туманность расцвести темно-синим и фиолетовым, а затем мир в иллюминаторах и вовсе почернел.

— Люблю этот момент, — протянул Назиль, когда они обогнали свет.

— Так где мы только что побывали, говоришь? — спросил Адам.

— Поместье Спящих солнц, — ответила Розали.

— И зачем так пафосно называть планету, если на ней никто не живет? — удивился аламарси.

Землянин закивал.

— Верно. Еще и фиг запомнишь.

— Друзья, не стоит грубить новой коллеге в первый же день. У вас еще будет время раскрыть свою темную сторону, — Ивар прыгнул в кресло второго пилота и принялся листать голограммы над левой рукой.

Розали видела фантомные изображения лишь пару раз в жизни, так что с интересом стала наблюдать за плавающими разноцветными образами. На уроках монахи иногда показывали голограммы, но это случалось редко и каждый случай считался праздником. Причем никто не объяснял принцип работы — дети поначалу думали, что если дотронуться до голографа, можно обжечься. Многие пытались незаметно это сделать, но каждый раз получали удар древней деревянной указкой по пальцам.

— А какая разница, если уже контракт подписала? — удивился бородач.

Розали озадаченно посмотрела на Гэри.