Инжиниринг. Истории об истории - АО АСЭ

надежде, доверии, о том, что все стараются, работают, и вот-вот, вот уже… Станция почти готова, надо приложить еще усилие. Никаких не было сомнений, что все это будет воплощено в жизнь и АЭС даст первый ток.

Но мы не успели одолеть современную систему автоматизации станции, так называемую АСУ ТП. Сначала мы работали с чешской стороной, а потом переключились на немецкую Siemens, и на это ушли годы и большие средства. Станция у нас была уже практически готова, а этой системы все не было.

Выстрел на взлете

И этот великолепный объект АЭС «Хурагуа», который был сильно модернизирован по сравнению с финским проектом АЭС «Ловииса» и в котором уже учитывался опыт чернобыльской аварии, был законсервирован. В СССР началась перестройка, все платежи стали осуществляться в конвертируемой валюте. Видимо, это условие кубинская сторона принять не могла. Они и раньше получали кредиты под разные объекты строительства, а расплачивались сырьевой продукцией, например, сахаром, да и вообще считали, что мы оказываем им безвозмездную братскую помощь. До этого СССР им построил несколько тепловых станций на кредитных условиях, а вот атомной станции не повезло — наступили другие времена.

Мы долго надеялись, что все это будет возобновлено, но чаяния наши не сбылись.

Вообще, есть круг людей, которые очень верят, что если не эта, то какая-то другая атомная станция на Кубе обязательно будет построена. Современным странам развиваться без АЭС нельзя.

В 2018 году Россия и Куба подписали Меморандум о стратегическом партнерстве в развитии и применении облучательных технологий.

2019 г.

Александр Зайцев «Вспоминали Кубу, и нас охватывала ностальгия»

Александр Зайцев. Главный специалист Управления по строительству Ленинградской АЭС-2 АО АСЭ

Конкуренция среди желающих поехать на Кубу была очень высокая, отбор шел и по партийной, и по производственной линии. Я был начальником отдела и оказался в числе счастливчиков. Было это 9 мая 1990 года. Командирование на Остров свободы в День Победы — мне показалось это очень символичным.

В то время прямых рейсов до Гаваны еще не было. ИЛ-86 летел в Гавану с двумя посадками: в ирландском Шенноне и в канадском Гандере на острове Ньюфаундленд. Общее время полета от Москвы до Гаваны составляло примерно 18 часов.

Прилетели, открылись двери самолета. И мы думаем: наконец-то вдохнем полной грудью нормального свежего воздуха, а не того, что надоел уже в пути. И каково было мое разочарование, когда я вышел на трап, вдохнул — и почувствовал себя как в предбаннике. Правда, это состояние быстро прошло.

Два дня мы жили в Гаване — нам дали время на акклиматизацию. От того пребывания в кубинской столице в памяти остался сладкий вкус манго да и всей кубинской кухни. Ром и табачные изделия — и те были сладковатыми, поэтому мы курили сигареты, привезенные из дома. И особенно ярко вспоминаются флаги и плакаты, которые были, казалось, везде. «Patria o muerte» — «Родина или смерть», «Huntes i adelante» — «Вместе и вперед». Такими были лозунги того времени.

Через два дня нас с чемоданами и всей нашей утварью посадили в автобус, и мы поехали из Гаваны до Хурагуа. Это примерно 250 километров от столицы на восток по их центральной трассе «Аутописта». Дорога построена еще американцами и тянется через всю Кубу на 2 000 километров. Тогда из окошка автобуса я впервые в жизни увидел своими глазами тропики: кокосовые пальмы, деревья с плодами манго, гуайяву, бананы, ну и, конечно, апельсины и мандарины. Земля была устлана так называемой мурабой — зеленой травой с острыми колючками. А без травы почва красноватая.

По приезде в поселок, расположенный километрах в восьми от АЭС, нас разместили в гостинице «Ательере». Это два больших корпуса для несемейных специалистов. Меня поселили в одноместном номере с кондиционером, ванной и кухней с плитой. Имелся даже балкон, но вместо стекол, как почти везде на Кубе, были только жалюзи и сетка от очень крупных комаров, если судить по величине ячеек.

Комары на Кубе оказались интересными, хотя и обычного размера. При свете их не видно и не слышно, но как только выключишь электричество, они начинают пищать и кусаться, и никакие цветочные одеколоны из Москвы их не отпугивают. Причем от укуса кубинских комаров очень сильно воспаляются руки, особенно у людей, непривычных к таким испытаниям. И по красным рукам можно было легко определить, кто приехал недавно. От укусов помогало только кубинское средство роха — ярко-оранжевая мазь.

Разумеется, сетка не пропускала жуков, но они проникали внутрь жилища через открытые двери комнаты и балкона. Черные и крупные, они носились по комнате, и поначалу я думал, что это летающие тараканы, но оказалось, что это кукарачи — «братья» наших майских жуков.

Тропики

Работали мы пять дней в неделю. Утром за нами приезжал автобус-пазик. В нем у каждого было свое место; я этого не знал, поэтому в первый день сел на ближайшее незанятое сиденье. Потом мне объяснили, что поближе к кабине садятся старожилы, а новички устраиваются на оставшиеся свободные места — таковы неписаные правила. «А если не успеваешь на автобус или он просто не пришел, добираешься как можешь, всеми видами наземного транспорта», — сообщили мне дополнительно.

Интересно, что простых кубинцев на АЭС не возили на автобусах, как нас: для них были изготовлены большие квадратные закрытые конструкции из железа, которые крепились к МАЗам и КРАЗам. Кубинцы называли их «бутейа», то есть «бутылки». В них было всего несколько окошек, и если поутру в таких «удобствах» еще можно было преодолеть восемь километров до площадки, то к вечеру там невозможно было дышать от жара раскаленного металла. Иногда нам приходилось ездить и на них.

Коллектив Ленинградского АЭП был очень дружный, мы сразу перезнакомились. Назову своих коллег и друзей: Борис Мельник, Виктор Герасимов, Николай Уткин, Валерий Ионов, Геннадий Майоров, Аллан Кисатаев, Евгений Мулык, Евгений Головин, Виктор Мосейко, Владимир Рябов и другие. Всего же в авторском надзоре Ленинградского АЭП было более 20 человек. В АЭП имелись все направления, в том числе и мое, которое было очень востребованным, так как влажный тропический климат и морская атмосфера требовали особых способов антикоррозионной защиты оборудования, особенно из нержавеющей стали. Необходимо было сохранить это оборудование на периоды хранения, монтажа и ПНР. Надо было также следить за выполнением строймонтажных работ, выдавать рекомендации, разъяснения по выполнению антикоррозионных и специальных работ.

Так, например, пришлось отстаивать перед руководством стройки, Владимиром Филипповичем Дудником, да и перед ЗАЭС, требования по антикоррозионной защите заводского оборудования. Фирма