Он и она - Роман Воронов

Человек (проявленная душа) каждый акт спасения (предупреждения) со стороны своего Ангела должен воспринимать как геройство, безусловный подвиг, и «оплачивать» (энергетически) его благодарением тонкой сути, пожертвовавшей в этот момент своей энергией, в тонком плане — самим собой (ангел — энергетическая сущность), собственной плотью. Лучшим откликом станет осознание Человеком тех деяний или помыслов, кои привели к решению его Хранителя принести себя в жертву, то есть акту вмешательства со стороны Высших Сил, к которым, несомненно, принадлежит и Ангел-Хранитель.

И вот здесь я, Купидон, Хранитель тысячи стрел, по сути своей сам Ангел, должен сделать небольшой отступление, дабы ты, влюбленный слушатель, смог ощутить понятие «жертвы» плотнее, а не пройти с легкостью мимо, позабыв о благодарном вспоминании того, кто «висит» за правым плечом денно и нощно и готов подтверждать свою любовь к подопечному не только преданностью, но и самопожертвованием.

Ангел, запускающий «стрелу Адама», жертвует своей энергией ради любви, теряя ее, он перемещается на более низкие уровни своего присутствия. Удобно ли пловцу в намокшей одежде? А если в карманы засыпаны свинцовые шары? Задумайся, беспечный друг, что сотворил во имя Любви (именно с большой буквы) Падший Ангел?

Я подскажу. Он «рухнул» на самое Дно через прохождение опыта Абсолютной Гордыни, пожертвовав ради этого всей своей энергией, то есть любовью, отчего оказался на уровне бытия, полностью лишенного этой энергии как таковой, но не ее потенциала (еще одна загадка). Таковое намерение Ангела, взявшего на себя роль Антипода Бога, позволила Абсолюту создать необходимую для Самопознания дуальность.

Когда Господь Бог говорит о неосуждении кого-либо, вспомни мои слова о Падшем Ангеле.

Ну, пожалуй, теперь мы можем вернуться к висящему за моей спиной гориту, нет-нет, он не опустел, в нем всегда достаточно стрел, ведь среди поставщиков замечен Иисус Христос. Можешь не утруждать воображение представлением о том, как Сын Божий, проповедующий всеобщую любовь, вдруг перековался из столяра в оружейника и отныне, вместо столов и скамеек, стругает древки стрел и насаживает на них острые наконечники, и все это ради того, чтобы Купидону, вашему покорному слуге, было чем заняться.

Христосознание, величайшая мыслеформа размером со Вселенную, трактующая о любви к ближнему — истинная «фабрика» стрел, призванных соединять души во взаимной любви. Я их (стрелы от Христа) даже в руки не беру, они сами отправляются всем и всему, во все стороны, где бы ни находились души. Попадание такого «снаряда» не спутаешь ни с чем, рана «кровоточит» слезами благодарности и восхищения, ибо тела их (речь о стрелах) из древесины Креста и пока не исчезнет Распятие (не как акт, а как понятие), не закончатся и стрелы. Размер же Креста — все распятия, сделанные и упомянутые Человеком, и те, что будут поминаться и далее. Облако этих намерений, летящих к цели, захватывает по пути подобные ему мыслеформы, по этой причине «отдельные» монады способны к «пересечению», что порождает создание еще одного пучка стрел-намерений для притока новых, «свежих» душ в семью. На физическом плане это приводит к ответвлению родов, «смешению кровей» и кристаллизации незапланированных (Советом, но не Творцом) судеб.

Все перечисленные виды энергий, связующих людей посредством возникающих чувств, в основе которых лежит любовь, выпускаются мною ежесекундно. Руки мои не знают устали, глаз не ошибается, а лук вечен в своей гибкости и прочности (обычному козлу на Олимпе делать нечего), но на пути тысячи стрел Купидона имеется щит, непробиваемый, как скала, и «прозрачный», как решето, стоит чуть развернуть его или изменить угол наклона. Щит этот в руках Кармического Совета, здесь, на этих рубежах, заканчивается Свобода Выбора и наступает момент истины — кому суждена любовь и какая она случится?

Щит Совета, естественно, энергия, сложносоставное поле, интерференция различных видов информационных волн, несущих в себе отзвуки произошедших событий, эхо. Отраженное от «экранов будущего», потенциал души, к которой направлен поток «стрел Купидона», степень его раскрытия в текущем воплощении, соответствие вибраций потенциалу души-партнера, причем на всех телах, четкость наложения друг на друга энерго-информационных двойников и совместимость Эго обеих «влюбленных» душ.

Цель Совета, выставляющего Щит между мной, Купидоном, и Человеком (душой) — недопущение союза, критически далекого от возможного (потенциального) достижения Баланса Пары. Незаслуженный кнут, как и пряник, приводит к смещению Точки Равновесия Вселенной, что недопустимо априори. Основная задача Совета — соблюдение этого закона. Но не думай, мой дорогой Ромео, с нетерпением ожидающий самой важной встречи в своей жизни и готовый раскрыть свое сердце навстречу (так и хочется сказать «моим стрелам») новому чувству, что, пройдя пристальный взгляд вооруженного своим защитным приспособлением Совета, снаряду Купидона уже ничего не помешает достичь своей цели. Существует еще один щит, и держишь его в своих руках уже ты сам. Догадался, о чем я? Это Эго, такое близкое, родное и самое-самое дорогое. Одно-единственное намерение души, продиктованное ей эго-программой, с легкостью уничтожает тысячи стрел еще на подлете, все до одной. Страстно жаждущий одиночества обретет желаемое. Вселенная отвечает на любой запрос души, наделенной Свободой Выбора, однозначно; желание — закон. За соблюдением этого строго следит Эго, суть которого — механизм выполнения части Замысла, один из многочисленных инструментов в руках Создателя, впрочем, как и мы все.

Что ж, любящий, влюбленный или страждущий, перед нашим расставанием, надеюсь, ненадолго, я, Купидон, Хранитель быстрых и острых намерений, посылаю тебе свою стрелу-притчу для бодрости осознания и крепости ожидания.

Притча о зернах

Однажды властелин остроконечных гор и широких равнин, столь далеких, что птицы не долетали до заветных пределов, падая обессиленными на середине пути, а странники, возвращавшиеся из тех мест, успевали позабыть их название, скучающий от пресыщения земными страстями и ослепленный блеском собственных богатств, призвал к себе двух земледельцев, в надежде развлечься с простолюдинами, не примелькавшимися при дворе. Те явились немедля и предстали перед владыкой в грязных, оборванных одеждах, с потными лицами и дрожащими, но не от страха, а от тяжкой работы руками.

Король долго разглядывал молчаливых крестьян, раздумывая над своим странным желанием увидеть именно этих подданных Его Величества. Наконец, не придумав ничего лучшего, он спросил напуганных бедолаг:

— О чем, стоя среди великолепия и богатства, облаченный в лохмотья, думает каждый из вас?

Первый крестьянин, что был по старше, бухнулся на колени:

— Теперь посевная, Ваше Величество — дорога каждая минута. Я думаю о том, что мне надобно быть на пашне и кидать в землю зерна. Останься я здесь чуть подольше, и по осени нечего будет класть в закрома.

Его товарищ, после того как король