Хельмут Ньютон. Автобиография - Хельмут Ньютон

...

Я был рад вернуться в город еще по одной причине. Во время нашего пребывания в Чаньги я не общался почти ни с кем, кроме Жозетты. Большую часть года меня вынуждали заниматься любовью даже более активно, чем мне бы хотелось. Влечение начало ослабевать.

Жозетта выделила мне комнату в своей новой квартире. Там стояла узкая кровать, поскольку все бурные сцены разыгрывались в ее спальне. Она часто заходила ко мне, садилась на край кровати и заманивала меня в спальню, но я уже не желал ее так, как раньше. Мне все порядком надоело. Я придумывал разные предлоги, вроде головной боли или несварения желудка, лишь бы избавиться от ее приставаний.

Чтобы развеять скуку, появившуюся в наших отношениях, я искал возможности уходить из дома по вечерам. В Сингапуре было много аттракционов, включая три парка развлечений – «Новый мир», «Старый мир» и «Счастливый мир» – большие комплексы с китайскими театрами, передвижными сценами, ресторанами, луна-парком и ларьками, где продавали китайскую и малайскую еду. Центральным аттракционом было большое круглое сооружение под названием «кабаре». Входя внутрь, нужно было купить танцевальные билеты, поскольку здесь собирались платные партнерши для танцев. В центре, вокруг большой танцплощадки, были расставлены столики, а на небольшом возвышении находился еще один уровень, тоже со столиками.

Партнерши для танцев сидели внизу, на уровне танцплощадки. Посетители приходили одни либо со своими подругами или женами и располагались на подиуме, окружавшем танцплощадку. Неподалеку располагались три уборные с надписями «Дамы», «Джентльмены» и «Партнерши» – интересное разделение, какого мне не приходилось видеть в Европе.

Девушки были необыкновенно привлекательными. Китаянки вообще очень хорошо танцуют. У меня было мало карманных денег, в основном доставшихся от Жозетты; не думаю, что я достаточно зарабатывал в фотостудии в универмаге «Робинзон». Денег хватало на простую еду; китайские блюда в Сингапуре тогда почти ничего не стоили.

Я много танцевал с профессиональной партнершей по танцам, которую звали Анита Гонсалес. Вскоре мы подружились, и она пригласила меня к себе домой, в крошечное бунгало у пыльной дороги в сомнительной части города, далеко от главных кварталов Сингапура.

Как и остальные профессиональные танцовщицы, Анита не была профессиональной шлюхой, но принимала клиентов в нерабочие часы. Мы договорились о свидании, и она сказала мне, что включит свет в определенной части дома, когда будет свободна. Разгоряченный и взволнованный, я приехал так быстро, как мог. Свет горел, но в другой комнате, и это означало, что она принимает клиента или встречается с другом или с кем-то еще. Я десять раз объехал вокруг квартала со все нарастающим нетерпением. Час спустя она подала сигнал, и я зашел в дом. Мы не стали разводить церемонии и очень быстро перешли к делу.

Перед тем как мы легли в постель, произошло нечто забавное. Анита была филиппинкой, и в ее спальне было много распятий и картин с изображениями святых. Она очень тщательно закрыла все лики белыми салфетками, чтобы святые не наблюдали за ней в такой неподходящий момент.

Мне меньше повезло со знаменитой танцовщицей из Старого Света, которая называла себя Бенгальской Тигрицей. Она была очень красива и пользовалась широкой известностью в Сингапуре. По происхождению она русская и попала в Сингапур через Шанхай. Меня очаровали ее огненно-рыжие волосы и чрезвычайно белая кожа. Я очень старался соблазнить ее, но потерпел неудачу.

Однажды я вернулся домой около двух часов ночи. Жозетта ждала меня. Она поняла, что я встречался с девушкой, и была в ярости. Я попробовал отделаться наспех выдуманной историей, но мои объяснения были слишком неуклюжими. Я понимал, что она все равно не поверит, будто я провел это время в обществе герра Нопфа.

Жозетта устроила безобразную сцену. Она так распалилась, что стала колотить меня в грудь своими кулачками. В конце концов мне пришлось взять вешалку, чтобы прикрываться от ударов. Она продолжала кидаться на меня и вопила: «Я содержу тебя, я тебя кормлю! Я даю тебе карманные деньги и одеваю тебя, а ты, маленький мерзавец, ты гуляешь со шлюхами!»

После этого эпизода расставание с Жозеттой стало для меня еще более актуальной задачей. Я снова проводил много времени в библиотеке, как после прибытия в Сингапур. Правда, теперь я больше листал журналы, а не книги, и просматривал замечательные фотографии таких мастеров, как Брассаи и Джордж Харрелл. Внезапно желание стать фотографом вспыхнуло во мне с новой силой. Я стал думать об Иве, о том, как был счастлив работать в ее студии. В Сингапуре я растерял профессиональное честолюбие и стал равнодушным к продолжению своей карьеры. Я осознал, как далек от цели, которую когда-то определил, – стать фотографом для журнала Vogue. Вместо этого я стал альфонсом.

Я был сыт по горло романом с Жозеттой. Во мне росло желание общаться с людьми своего возраста. Мне было девятнадцать, и я внезапно понял, что провожу все время с женщиной почти вдвое старше себя. Единственным исключением были воскресные прогулки с двумя маленькими дочерями Китти в парке развлечений. Иногда Китти, ее муж, Жозетта и ее друзья тоже уединялись, чтобы поговорить о вещах, которые, по их мнению, мне знать не следовало. Я был для них чуть ли не ребенком.

Приступы ревности у Жозетты продолжались, но я все равно ездил в город и не возвращался домой до трех часов утра. Неудивительно, что наши отношения стали крайне натянутыми. Я понимал, что должен вырваться из этого заколдованного круга, иначе мне конец. Если я проживу еще несколько лет в Сингапуре подобным образом, на мне можно будет поставить крест не только в моральном, но и во всех прочих отношениях.

Я все еще работал в своей студии и смог получить несколько заказов на портреты. Одной заказчицей была миловидная женщина евразийского происхождения, которая вышла замуж за китайца-дантиста. Они были состоятельными людьми, но находились в полной изоляции в своем социальном слое. Китайское общество отвергло ее мужа, а его жена не удостаивалась приглашений ни у китайцев, ни у европейцев. Отпечатав снимки, я привез их к ней домой во второй половине дня, когда она была одна. Она осталась очень довольна моей работой, но не заплатила мне, а предложила время от времени спать с ней и вдобавок разрешила пользоваться своим двухместным Chrysler с задним откидным сиденьем и огромным деревянным рулем. Я с раннего детства был без ума от автомобилей и с энтузиазмом принял оба предложения.

Наши тайные встречи всегда заканчивались в ее доме, интерьер которого представлял собой странную смесь европейской отделки, европейской мебели (вернее, того, что сингапурцы называли элегантной европейской мебелью, не имевшей ничего общего с европейскими представлениями об элегантности) и довольно дешевых китайских безделушек и мелких предметов обстановки.

Сингапур всегда считался первоклассным местом для людей второго класса.