Искра, погружайся! В плену Янтаря - Яна Фортуна

Меня пугал тот факт, как со мной все были открыты. Головой, я понимала, что это означает – меня отсюда никогда не выпустят…

Я провела весь сегодняшний день с Камиллой. Мы вышли на "ознакомительную экскурсию" по городу, но перед этим она мне поручила спрятать свой наручник от греха подальше. Она оказалась вполне сносной, но невероятно болтливой девушкой… одолжила мне часть своей одежды на первое время, что меня, конечно, очень удивило, о чём я ей и сообщила. Она объяснила, что у них, под землёй принято помогать друг другу. У них нет какой-либо валюты или кредитов, как на поверхности. У них есть работа, необходимая для жизнеобеспечения Муравейника, за которую каждый получает билеты. Билеты можно обменять на еду и средства первой необходимости.

Прямо – кто не работает, тот не ест. Где-то я это слышала…

Меня поражало, как город может находиться под землёй, на что она мне провела целую лекцию.

Муравейник автономен, и не зависит ни от чего на поверхности. У них развитое сельское хозяйство, все продукты питания производятся в аграрном секторе, самом большом, как объяснила она. Меня удивило, что энерго-добыча у них была современной. Я ожидала каких-то обычных солнечных батарей, но они использовали концентрированные солнечные магниты.

Как мне объяснила Камилла: принцип их работы был похож на устаревшие батареи, но с разницей в том, что новые модели занимали минимальную площадь. На поверхности земли должна быть собирающая платформа, которая, поглощая солнечный свет, накапливает его, преобразовывает в энергию, а затем, по жёлобу передаёт в своё ядро и умножает эту энергию уже там, внутри, с помощью разгона каких-то квантовых частиц. А дальше все как обычно – передача энергии на вышки, а от них беспроводная – пользователям. Я не физик, но она объяснила все довольно доступно, так, чтоб я поняла.

Ну а с водой – у них все очень просто. Из-за того, что они находятся на глубине двухсот пятидесяти метров, у них прям там же, в каком-то отсеке под муравейником – есть шахта для добычи артезианской воды с фильтрами и насосами.

Общаются жители по специальным выделенным каналам связи, которые функционируют исключительно под землёй в замкнутой системе. Связаться по наземной связи, можно только выйдя на поверхность.

Да уж, так самое интересное то, что таких бункеров, как Муравейник, оказывается – довольно таки много, они остались ещё после времён великой революции, на заре третей эры. Они просто находят их, обустраивают, освежают и живут.

И именно поэтому в них есть действующие храмы, это все пережитки прошлого, и некоторые люди до сих пор – верующие. Тут каждый свободен в своём выборе, главное – не конфликтовать.

Камилла была не просто умной, она была какой-то ходячей энциклопедией. Не зря она работала техник-программистом у вице-марла.

* * *

Сектор 5. Продовольственный

Я сидела за столиком и наблюдала за Камиллой, которая несла на подносе две горячие касалетки и два стакана морса. На обед подали белое мясо рыбы, зелёный горошек и картофельные дольки.

– По тому тут все такие стройные, – пошутила я. – Всю жизнь на правильном питании?

Походу, я ляпнула что- то не то… Камилла перестала жевать, а её глаза погрустнели.

– Нет, не по тому. – тихим начала она. – Мы не привыкли к праздному. Это сейчас у нас каждый день есть еда на столе, есть тёплый дом. Было время, когда есть было совсем нечего. Мы всегда прятались тут – под землёй от конфедерации Роша. И наш Муравейник не всегда был таким. Он расцвёл только благодаря Великому марлу Патрику. Он пришёл к нам с поверхности, на руках с младенцем, своим приёмным сыном. Просто Патрик не такой как все, он – для людей, не для себя. Он учёный, и поделился своими знаниями с нами. Он объединил всех нас, под его руководством построились пруды для рыбы, были высажены под землёй поля пшеницы, он научил нас использовать солнечный ультрафиолет под землёй, чтоб растения могли выживать, мы построили эти солнечные магниты… Мы сами выбрали его марлом Муравейника. А позже он стал Великим марлом, собрав под своё начало всех марлов других бункеров, и объединив и организовав повстанческий союз. И каждый из нас жизнь отдаст за него.

Отдал бы кто-то жизнь за моего отца? Добровольно – навряд ли. Его политика – диктатура. Не удивительно, что он обжился столькими врагами, что даже его родную дочь, похитили.

Камилла, помолчав, продолжила:

– Эта еда, все, что у нас на столе, это труд наших горожан… мы рады, что мы сыты, и есть крыша над головой. Наше выживание – это наше единство, а оно – наша сила.

У неё заслезились глаза, и она поспешно вытерла подступившую влагу.

Мне стало стыдно за неуместную шутку, и я отвела взгляд. Камилла, наверное, заметила это и сказала:

– Я считаю, причина только в Николасе Роше, ну, это не твоя вина, что все так сложилось. Может мой командир так думает, но … – она осеклась.

– Думает, что?

Она не отвечала.

– Камилла, пожалуйста, скажите мне наконец, что же такого сделал вам мой отец, что вы все так его ненавидите? – я встала и со звоном положила вилку на стол. Во мне начала закипать злость. – Да, может он и жёсткий человек, жёсткий правитель, но это не повод его ненавидеть, он же не виноват, что вы захотели жить тут!

Теперь глаза отвела Камилла…

– Я не знаю, имею ли я право говорить… – она явно нервничала. – Давай ты спросишь у командира, если он посчитает нужным, расскажет. Но я ещё раз говорю тебе, я не считаю кого-либо виноватым, кроме твоего отца… А командир… он просто ненавидит все, что с ним связано.

Я рухнула на стул. Да что же такое… я просто уже не выношу груз всех последних дней. Но Камиллу обижать я точно не хотела…

– Извини, я не хотела грубить, просто я устала, – сказала ей я.

– Ты тоже прости, не хотела нагружать тебя ещё больше, само собой вырвалось.

Мы улыбнулись друг другу и дальше ели в тишине.

____________

Центральный тоннель.

Чуть позже Камилла сводила меня на ярмарку. Она объяснила, что это единственное место, где можно приобрести всякую всячину, типа нормальной одежды, украшений и прочего, сюда привозят импортные товары, которые невозможно произвести в городе.

Торговцы приезжали с поверхности два раза в месяц привозили сюда свои товары, брали за них билеты, меняли на продукты на складах продовольственного сектора по оптовым ценам, и в три дорого продавали на рынках полисов, под видом ЭКО товаров без всякой химии.

– А торговцы… они из полисов… или это ваши жители?

– Есть и те, и те. Конечно, с внешними торговцами на много выгодней работать, нам все-таки нужны кредиты для… эээ, не важно.

– А что, внешние торговцы… тоже ненавидят Провиданс… что до сих пор не выдали ваше местоположение?

– Да прям уж, – прыснула со смеху Камилла. – Уж что, что, но благородство далеко не их сильная сторона. Примерно в трёхстах километрах от бункера у нас есть перекантовочная зона, там их встречает наш конвой. Торговца сажают в специальную глухую камеру в его погрузчике, довозят до Муравейника, он торгует тут два дня, грузится товаром и точно таким же путём едет обратно.