В плену у любимого: Любовь исцеляет раны, которые не под силу излечить времени - Лора Райт

— А на уме у меня вот что: давай-ка одевайся, нам предстоит небольшая вылазка.

Она подождала секунд десять и, не дождавшись продолжения, хмыкнула:

— Это все, что ты хотел мне сказать?

— Все.

— Предпочитаешь окутывать себя тайной, а меня держать в неизвестности?

— Такова моя работа, любовь моя.

Вот черт! Что он такое сказал? Клинт внутренне замер. Ну, кто его за язык тянул! Наверное, при виде спящей Тары у него совсем мозги расплавились. И вообще, в ее присутствии он становится не в меру разговорчивым.

Клинт вперил в нее ястребиный взгляд, стремясь отыскать признаки того, как она восприняла вырвавшееся слово. Никаких признаков он не обнаружил. Лицо Тары оставалось безмятежным.

Вместо того, чтобы броситься к нему в объятия, она помахала рукой в сторону двери, словно пугала ворон в огороде.

— Хорошо, Эндовер. Дай мне несколько минут, и я буду готова.

Шагая к двери, Клинт никак не мог понять, какое чувство в нем доминирует — облегчение оттого, что она не отреагировала на его слова, или же разочарование.

* * *

Наконец-то пошел долгожданный снег. С низкого серого неба медленно падали резные снежинки на ровные дорожки центрального парка. Тара сидела в беседке рядом с Клинтом и любовалась первым снегопадом. Восхитительное зрелище очаровывало, к тому же Клинт не мешал ей думать.

Странные, но совершенно изумительные ощущения царили в ее душе. Удивительный покой. Тепло, исходящее от мужчины, сидящего рядом. Свежий запах снега и влажной земли. От всего этого вместе взятого хотелось петь и смеяться, и, уж конечно, взять его за руку и крепко сжать.

Много лет назад здесь, в этой беседке впервые целовались двое, может быть, неумело, но зато искренне. Сегодня они снова вернулись сюда.

А вот к чему это приведет, одному Богу известно.

По дороге в городской парк Тара приняла твердое решение: быть самой собой, вне зависимости от того, какой путь изберет Клинт, поступать так, как ей подсказывает сердце, не контролируя себя и ни о чем не жалея — ни о том, что она сейчас с Клинтом, ни о ситуации вообще. После того, как вся эта запутанная история с Джейн благополучно разрешится, Тара вернется к своей обычной жизни, а сейчас она свободна и раскрепощена.

И ей нужен Клинт.

Теперь все зависит от него — принять или отвергнуть то, что она ему предлагает.

— Тогда, много лет назад, было лето, — негромко произнес Клинт, прислоняясь к тонкой стенке беседки.

— Я помню, — с улыбкой отозвалась Тара. — Ты действительно не был тут с тех пор?

— Нет, а ты?

Она покачала головой.

— Я решила, что когда-нибудь, когда у меня появятся дети и муж, я всех их приведу в этот парк, в эту беседку.

— Понимаю.

— А у тебя были такие мысли?

Едва произнеся эти слова, Тара горько пожалела о сказанном. Как можно задавать такой бестактный вопрос, не подумав?

— Извини, Клинт, я…

— Ничего, все в порядке.

Тара закусила губу. Ее сострадательная душа рвалась на части. Она хотела провалиться сквозь землю или прямо сейчас умереть от стыда. Или обнять и утешить этого несчастного человека, потерявшего обожаемую жену. Ему и без того больно, а она спрашивает его о семье, о детях…

Конечно, она знала о страшной трагедии, когда жена Клинта погибла в том страшном пожаре. Об этом знал весь город. А потом члены «Клуба техасских фермеров» привезли в больницу Джейн, и Тара снова увидела Клинта после долгой, слишком долгой разлуки. Она сразу поняла, как он страдает, стараясь выглядеть суровым. Но профессия Тары и ее чуткая душа подсказывали ей истину.

В те дни все вопросы и мысли она предпочитала скрывать от окружающих. Прошлое Клинта принадлежит только ему одному, рассуждала Тара. Он отгородился от всех и не хочет никого впускать в свой внутренний мир. Что ж, это его право. И Тара не должна вмешиваться. Ее это не касается.

Но теперь ситуация приняла иной оборот, и она уже не знала, касается ли ее горе Клинта или нет.

— Знаешь, — со вздохом начала Тара, — а я ведь однажды почти пришла сюда после того, как мы расстались.

Он бросил на нее удивленный взгляд.

— Правда?

— Угу.

— И…

— С другим парнем.

В глазах Клинта зажегся дьявольский огонь.

— А я считал это место священным.

— Я тоже.

— Так как же вы могли, сестра Робертс?

В снежной тишине раннего утра раздался серебристый смех Тары. Будто колокольчики зазвенели, подумал Клинт.

— Я же сказала «почти».

— Хм… — Клинт нахмурился. — И кто был тот парень?

— Ронни Ромбертон, — Тара театрально вздернула к небу носик и с победным видом повернулась к Клинту, — однокурсник по колледжу. Вот кто обратил на меня внимание!

— Да… — в таком же духе протянул Клинт, — это уже серьезно.

Тара вздохнула. Ей вспомнился амбициозный молодой человек и его бесконечные, но — увы! — безнадежные попытки привлечь к своей особе внимание женского пола. И сердобольное сердце Тары откликнулось.

— Я очень хотела ему помочь, — уже серьезно сказала она.

— А что Ронни?

— Он решил, что я в него влюбилась.

— Вот кретин!

— Господи, Клинт, мы оба тогда были очень молоды… ну, почти дети, подростки…

— Любой подросток способен распознать настоящую жемчужину, даже если она находится в самой обычной раковине. — Он помолчал. — Черт, нормальный парень, если он не полный идиот, может понять, нравится он девушке или нет.

— Ты на самом деле так думаешь?

В воздухе снова повисла тишина. Наконец Клинт с шумом выпустил воздух сквозь зубы, поежился и, обняв правой рукой Тару за плечо, повернул ее к себе.

— Да, я так думаю. — Слова давались ему с трудом.

Таре очень хотелось и дальше оставаться под очарованием этого волшебного снежного утра. Снова они здесь, вместе, через столько лет. Их парк, их беседка, и он так близко… Ощущение твердой руки Клинта на ее плече сделало Тару мягкой, податливой, слабой… Сама не зная почему, она вдруг сказала:

— О, как я хотела, чтобы ты тогда оказался рядом.

— Это еще почему? — Он заботливо поднял ей воротник.

Тара вздрогнула, но не от холода, а от взгляда Клинта.

— Почему? Ты мог бы… поговорить с Ронни, объяснить ему кое-что…

Большая теплая ладонь прошлась по ее затылку.

— Видишь ли, я никудышный оратор, не люблю вести долгие разговоры. Вместо этого я, пожалуй, пустил бы в ход кулаки.