Двое в тихой гавани - Мирна Маккензи

Алекс была права. Но он вернулся, потому что она бесцеремонно вторгалась в его мысли.

– У меня были дела, – уклончиво произнес мужчина.

– Вьятт, – укоризненно протянула она.

– Алекс, – передразнил ее босс. – Не волнуйся. Я отдохну.

– Когда? Неужели тебе самому хоть иногда не хочется… оттянуться по полной? Что ты тогда делаешь?

Вьятт с трудом подавил улыбку. Никому бы и в голову не пришло спрашивать, что он понимает под выражением «оттянуться по полной». Внезапно ему вновь ужасно захотелось показать ей «Гавань». Никто не знал, что он купил этот старый комплекс. Он никогда никого не возил туда. И не делился своими секретами ни с одной живой душой. И все же…

– Пойдем, я отвезу тебя туда.

– Куда?

Вьятт пожал плечами, пытаясь говорить беззаботно и небрежно:

– У меня есть еще один отель.

Она удивленно моргнула.

– Мне никто не говорил об этом.

Вьятт посмотрел в яркие голубые глаза Алекс:

– Я никогда никому не рассказывал.

Ее глаза расширились.

– Ты не обязана ехать со мной, – произнес он. А потом запоздало сообразил, как именно это прозвучало. – Послушай, если ты боишься, я обещаю, что не наброшусь на тебя, как голодный тигр.

Девушка улыбнулась и покачала головой, от чего ее забавные сережки снова мелодично зазвенели.

– Я не боюсь. Честно говоря, я польщена.

Его охватил жар, хотя Вьятт прекрасно понял, что смысл ее слов был совершенно невинным. Алекс запоздало осознала двусмысленность сказанного и залилась румянцем. Это было очаровательно. Она сама была очаровательной. И Вьятт до боли хотел ее.

– Я имела в виду, что для меня большая честь быть твоей первой гостьей. Это будет нечто вроде второго «Маккендрикс»?

Вьятт покачал головой:

– Нет, ничего похожего. «Маккендрикс» был моей настоящей целью, от и до, я был уверен, что добьюсь успеха, и вложил в него все. «Гавань» – нечто иное, – пояснил он, впервые произнеся название своего убежища, доверившись Алекс.

– Ты не уверен, что проект окажется успешным?

– Я не уверен, что вообще хочу открывать вторую гостиницу. Дело не только в том, что я не готов к поражению. Просто там не хватает… чего-то…

Алекс пристально поглядела на своего босса, словно обладала способностью читать мысли. Никогда ни один человек не уделял ему столько внимания – по крайней мере, таким образом. Женщин обычно притягивали деньги, власть, внешность, в конце концов. Но Алекс была другой. Она устремлялась в самую сердцевину человеческой сущности.

– Место, конечно, далеко не самое впечатляющее, – признался он. – Ты можешь отказаться прямо сейчас, я не обижусь.

– Почему? – наконец спросила она. – Почему сейчас? И почему я?

Вьятт не хотел знать всех причин. Он не хотел, чтобы эти глубокие, проницательные глаза видели его насквозь. Однако он мог открыть ей, по крайней мере, одну истину.

– Потому что ты видишь возможности, которые часто не замечают другие.

Алекс посмотрела на запущенные здания и почувствовала, как сердце сжимается, переполняясь сочувствием к тому, кто однажды пытался сделать это место процветающим. Оно было слишком далеко от гудящего, жизнерадостного Лас-Вегаса, домики оказались маленькими, часовня разваливалась, и все же…

– Здесь очень красиво, – произнесла она, отметив красные скалы, видневшиеся вдалеке.

– Это верно. А еще тут очень тихо.

Девушка пристально рассматривала сгрудившиеся маленькие домики, построенные с очевидным стремлением создать атмосферу уюта. Цветы, когда-то росшие в длинных кашпо, давным-давно умерли, безжизненные останки некогда пышного плюща извивались на решетке.

Войдя в глинобитную часовенку, открытую силам всех стихий из-за давно разбитых витражей и окон, Алекс пару минут постояла на месте, вбирая в себя атмосферу. Постройка была предельно простой – голые деревянные полы, лавки со спинками. Ни одного светильника. Кто-то нацарапал граффити на толстой балке, поддерживавшей крышу, и исписал все стены.

Снаружи вдоль дорожки были поставлены скамьи, теперь полуразвалившиеся – уцелели только железные рамы. Это место оказалось пустым, безмолвным, покинутым.

Алекс заметила и другие недостатки – выцветшая голубая дверь на одном из домиков, покосившаяся табличка «Добро пожаловать!» над другим. Цветы, нарисованные над входом в часовню, совсем поблекли. К тому же в этой местности они не встречались, а потому выглядели слишком неестественно. И все же…

– Знаешь, здесь есть нечто очаровательное и располагающее к себе, – наконец произнесла Алекс.

Вьятт улыбнулся:

– Ну, пусть будет располагающее к себе. Но успешное ли? Вряд ли.

– И, несмотря на это, ты его купил.

– Как видишь.

Этот человек однажды сведет ее с ума. Вьятт прекрасно знал, что она никак не может найти ответ. Почему владелец одного из самых роскошных отелей Лас-Вегаса купил весьма скромный комплекс, который никогда не принесет дохода?

– Здесь потребуется многое переделать.

– Я люблю перемены.

– Давно ты купил это место?

– Да… Больше года назад. Около двух, наверное.

– Но пока никаких изменений?

– Как видишь.

– Почему? Вряд ли дело в нехватке средств.

– Верно, деньги для меня не проблема.

– Так почему все осталось, как было?

Вьятт ответил не сразу, обдумывая вопрос.

– Умом я понимаю, что здесь все нужно починить и переделать. Беда в том, что это место нравится мне таким. Несмотря на то, что оно никогда не окупится.

Девушка звонко рассмеялась.

– Судя по всему, ты сердишься на себя. Но, честно говоря, я не понимаю, в чем проблема. Если тебе не нужны деньги и этот комплекс устраивает тебя таким, какой он есть, зачем вообще что-то переделывать?

– А в чем тогда смысл?

– Неужели у всего в этой жизни обязательно должен быть смысл?

– Некоторые так считают.

– А ты? – склонив голову, поинтересовалась Алекс.

– Скажем так, я вырос в мире, где все имеет смысл и цену.

Она открыла, было, рот, чтобы задать еще один вопрос, но Вьятт покачал головой:

– Не спрашивай больше ничего, Алекс. Я и так рассказал тебе больше, чем кому-либо.

– Тебе не нравится говорить о том, что причиняет боль.

– Ты просто удивительная женщина.

– Потому что задала очень личный вопрос?