Испорченная женщина - Доминик Дьен

– Сколько здесь номеров?

– Двенадцать. Все с четными числами. С номером, где произошло убийство, – тринадцать.

– Где постояльцы?

– Одна пара в холле, другая у себя в номере. Шестой номер, на первом этаже. Остальных помещают под охрану, как только они появляются, но еще не все собрались. Нет группы американских туристов, они «У Мишу»… Знаете, кабаре…

– Да уж знаю, кто такой Мишу, черт возьми! Мы в судебной полиции не совсем тупоголовые!

– Я вовсе не это имел в виду, инспектор…

– Фред, разберись пока с туристами, которые уже здесь. Они все американцы?

– Нет, есть и японцы…

– Отлично! Вот радость-то! Разыщи-ка мне переводчика, Фредди, – что-то мне сегодня не хочется общаться с япошками по-английски! И позвони Бертрану и Жоэлю. Раз уж такие дела, пусть и они подъезжают.

– Будет сделано, шеф!

В маленькой полутемной комнате с десяток человек столпились вокруг тела. Вспышки фотоаппаратов сверкают чаще, чем на открытии Каннского фестиваля. Группа экспертов снимает отпечатки пальцев. Сквозь огромное прозрачное зеркало видно, как в соседней комнате работают другие полицейские. Массон восхищенно присвистывает.

– Ну и ну! Нехило! Полный обзор! Да, там наверняка было на что посмотреть! Но этому типу явно не повезло. – Он подмигивает одному молоденькому полицейскому: – Моя мать всегда говорила, что любопытство – большой порок. Ну, доктор, что у вас интересного?

Доктор Тран принимается рассказывать, одновременно стягивая перчатки из латекса, которые оставляют на его ухоженных руках тонкий слой талька.

– На данный момент я могу сказать, что смерть наступила в четыре, самое позднее в пять часов дня. Орудие убийства – нож. Было нанесено два удара. Первый – в левый бок, приблизительно на уровне почки. Второй – в горло. Более подробную информацию я смогу сообщить вам после вскрытия.

– Он что, пришел сюда отлить, или как?

– Скорее, я бы сказал, развлекался в одиночку… ну, вы понимаете, что я имею в виду.

– Следы спермы уже нашли?

– Ищем.

– Жерве, личность жертвы установили?

– Да, инспектор, это Ксавье Бизо. Проживал в Тринадцатом округе на улице Гласьер, дом номер четырнадцать. Кажется, был женат.

– Вы звонили туда? – спрашивает Массон Кристиана Жерве.

– Нет еще.

– Пока не нужно. Да, незавидный конец: умереть в гостиничном номере, со спущенными штанами… Я сам займусь вдовой. Тем более что, как говорится, береженого бог бережет!

– Подозреваете ревнивую супругу?

– Я пока никого не подозреваю. Я выясняю.

На лестничной площадке Массон сталкивается с Бертраном и Жоэлем, которые только что подъехали.

– Привет, ребята! Извините, что испортил вам субботний вечер.

Андре и Кристин Орель, управляющие гостиницы, сидят с сумрачными лицами на диване в холле. Они объясняют Массону, что убитый мужчина настаивал на том, чтобы получить именно этот номер, потому что они с супругой якобы хотели тряхнуть стариной.

– Он снимал этот номер три раза, – монотонно рассказывает Кристин Орель. – В первый раз он был один.

– По крайней мере, мы с ним никого не видели, – уточняет ее муж.

– Во второй раз он был с женой… Третий раз – это сегодня.

– В котором часу вы их сегодня видели?

– Мы их не видели. Нет… – Женщина встряхивает головой, словно пытаясь собраться с мыслями. – Я знаю только, что ключи от номера взяли еще до обеда. Но в котором часу, не могу точно сказать.

– Мы весь день были заняты с американскими туристами. Суббота у нас – день отъезда и заезда, поэтому дел обычно невпроворот.

– Ну и как спрос на двадцать второй номер?

– Да как на все остальные номера. – Андре Орель хмурится.

– И кому же вы его сдаете? Женщинам? Или супружеским парам?

– Послушайте, на что вы намекаете? Из комнаты, примыкающей к этому номеру, я, вообще, сделал кладовку. Тот мужчина сам обратился ко мне, я не предлагал ему развлечься! И вот, что я за это получаю!

– Хм! Скажите, а во второй раз они приходили вместе?

– Нет, она пришла после, – отвечает Кристин Орель. – Она еще спросила у меня, где двадцать второй номер.

– А вам не кажется, что если она спросила у вас дорогу к месту своих былых развлечений, то это значит, что оно не оставило у нее незабываемых воспоминаний?

– Ну да… В самом деле… Я как-то об этом не подумала.

– Он расплачивался кредитной картой?

– Нет, наличными.

– Все три раза?

– Да.

– Под каким именем он у вас записался?

– Видите ли…

– Послушайте, дамочка! – нетерпеливо перебивает ее Массон, – Я не из налоговой инспекции и не из полиции нравов. Я расследую убийство, и вы обязаны оказывать мне содействие! Это понятно?

– Да.

– Итак, под каким именем он записался?

– Месье Жиль.

– Больше ничего не добавил?

– Нет.

– А женщину вы можете описать?

– Да, конечно. Красивая, лет сорока… Может быть, чуть больше. Высокая блондинка.

– Как она была одета?

– Очень элегантно. Больше ничего не могу сказать. Я и видела-то ее всего пару минут… Но, во всяком случае, она выглядела гораздо лучше, чем он.

– А ушли они в тот день вместе?

– Я не заметила.

– Хорошо, дальше с вами побеседует мой помощник. Мне нужны точные даты, когда был забронирован этот номер, и подробное описание сегодняшнего дня – кто когда пришел, когда ушел, включая вас, обслуживающий персонал и постояльцев.

– У нас нет обслуживающего персонала… Не считая, конечно, повара и горничной, которые приходят по утрам.

– То есть два человека – это, по-вашему, не персонал? Они что, тоже у вас официально не числятся? Жоэль, посмотри-ка заодно регистрационную книгу… ту, где записаны постояльцы, больше ничего. Я не хочу, чтобы эта дамочка потеряла сон. Обрати особое внимание на последние четыре недели. Где Бертран?

– В столовой. Допрашивает американцев – те только что вернулись.

Женщина, которая открывает им дверь, выглядит заспанной: очевидно, телефонный звонок Массона разбудил ее. На ней надет старый темно-зеленый спортивный костюм с полустершимися от многочисленных стирок белыми буквами. Она зажигает в прихожей свет и впускает мужчин. Глаза ее ничего не выражают.