Необыкновенная семья - Линда Гуднайт

— Значит, между вами так ничего и не было? — спросил Джетт.

— Ничего. — В последнее время разговоры о Кэти и Эване завязли ему в зубах. Он вынул пушинку изо рта Эвана и перевел разговор на более безопасную тему: — Как твоя рука?

Джетт осторожно пошевелил плечом:

— Почти готов удержаться на следующем диком быке.

— Как скоро? Джетт засмеялся:

— Что? Пытаешься от меня избавиться?

— Нет, просто думаю, если бы ты участвовал в родео в Меските на следующей неделе, мы могли бы приехать и посмотреть.

— Мы? — вздернул брови Джетт.

— Мы — это Куки, Кэти, Эван и я. Все мы.

— Куки не любит родео.

— Кэти любит. — Какого черта он это сказал? Джетт насмешливо взглянул на него:

— Ах, вот как, Кэти?

Эван колотил Колта замолчавшим мишкой. Колт рассеяно завел игрушку и опять отдал малышу.

— Она неплохая наездница. Сама-то она так не считает, но ездит хорошо. Она училась в одной из групп, которые организовывают специально для детей, находящихся под опекой. Кажется, у них была программа, когда какие-нибудь хозяева ранчо берут на выходные или на лето ребятишек, чтобы научить их ездить верхом.

— Жаль, что такие прекрасные девушки, как Кэти, растут без семьи. — Джетт хлопнул брата по коленке. — Ты, может, и не самый лучший из братьев, но я рад, что ты у меня есть.

— Знаешь, я думаю, что именно поэтому Кэти так заботится об Эване. И она хочет, чтобы я затеял такую же программу для детей, находящихся под опекой, здесь, у себя.

— Ты имеешь в виду, учить детей верховой езде?

— Она говорила, что это было самое лучшее из того, что она помнит о детстве.

— И ты собираешься этим заняться?

— Не знаю. Сейчас дела подобного рода в моде.

— Кэти с этим справится. Провалиться мне на этом месте, но летом можно использовать для этого студентов из колледжа. Подкинь им идею, пусть подумают.

К тому времени, когда программа заработает, Кэти уже уедет. И проект будет проходить без ее участия.

Джетт вскочил с пола и, закинув шляпу на затылок, направился к двери:

— Мы с Билли Джо собираемся посмотреть на новый оркестр, который появился в кабаке. Пойдешь с нами? — Он вдруг хлопнул ладонью по дверной раме. — Извини, братец, я ж забыл, ты у нас теперь женатый человек. Кончились добрые времена.

Он засмеялся и вышел.

— Эй, — Колт вскочил с пола и бросился за ним, — Джетт, подожди минутку.

Джетт остановился.

Он не по-настоящему женат. Он и так увяз на этом ранчо: сначала с младенцем, потом с женой. И это притом, что ни того, ни другого он не хотел. Так почему бы ему не вернуться к прежней жизни?

— Когда вы едете?

— Куда он уехал?

— Они с Джеттом и Билли Джо поехали в пивной бар в Реттлснейке.

Кэти сидела за ужином, уставившись на пустующие места Колта и его брата. Ни разу с тех пор, как она сюда приехала, Колт никуда не уезжал, не сказав ей. То, что он уехал в бар, потрясло ее.

За ужином Куки все время бросал на нее обеспокоенные взгляды. Только по этой причине она взяла себя в руки и долго болтала с поваром об Эване и о всяких пустяках, какие приходили ей в голову. Все что угодно, лишь бы отвлечься от мыслей о Колте, который, танцует сегодня вечером в объятиях какой-нибудь женщины.

Потом она помогала Куки убирать со стола посуду, притворяясь, что все хорошо. Как только последняя тарелка была вымыта и вытерта, она покормила Эвана и включила телевизор. Но ни одна передача не могла привлечь ее внимание, все мысли Кэти были о Колте, которого там, в баре, возможно, обнимала другая женщина.

Она всю жизнь была одна, но сегодня вечером она была, как никогда одинока. Чем бы она ни занималась все эти дни, как бы ни была занята, ее мысли были только о Колте.

Выключив телевизор, она взяла на руки Эвана и поцеловала его. Даже этот дорогой малыш скоро уйдет от нее, и разобьется еще одна частица ее сердца.

— Я не думала, что так полюблю тебя, Эван, — прошептала она, обняв его.

Кэти неохотно уложила уснувшего ребенка в кроватку и вышла в холл. В доме стояла полная тишина, веселых голосов братьев Гаррет не было слышно. Около полуночи Колт еще не вернулся. Она выключила свет и отправилась спать в свою слишком большую, слишком пустую постель, сожалея о том, что столько ночей отворачивалась от него.

Примерно в два часа ночи Колт на цыпочках вошел в спальню, слегка пьяный, усталый и довольный, что он, наконец, дома. Раздевшись, он скользнул в постель и обнял Кэти. Она пошевелилась и зачмокала губами. Приняв это за добрый знак, он понюхал ее шею. Как восхитительно она пахла цветущими бутонами!

Он прижался к ее мягкому теплому телу и осторожно, стараясь не разбудить, запустил руку ей под футболку. Она повернулась к нему, что-то пробормотала, и он прижался губами к ее губам.

О-о, сладкая, медовая!

Вдруг, без всякого предупреждения, она дала ему такой пинок, что он кувырком слетел с кровати.

— Эй! — он удивленно хлопал глазами. Комната, как сумасшедшая, вращалась вместе с лампой. Кэти наблюдала за ним с кровати.

— Убирайся из моей постели, — прошипела она сквозь зубы.

— Я и так… — Голова еще плохо соображала, но он был совершенно уверен, что находится на полу, а не в постели со своей женщиной.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Убирайся, Колт.

— С чего ты так взбесилась?

— Я не взбесилась. Просто с этого момента ты будешь спать в собственной постели.

— Но я хочу спать с тобой, — жалобно произнес он.

— От тебя пахнет пивом.

— И поэтому ты взбесилась? — Он ползком добрался до стены и поднялся. Комната все еще вертелась перед глазами. — Я не пьяный, если ты это имеешь в виду.

— Убирайся, — она подняла домашнюю тапочку. — Сейчас же.

— Эй! — Он отступал к двери, следя одним глазом за тапкой, которая могла в любую минуту полететь в его сторону.

Она все-таки запустила в него шлепанцем. Он увернулся и выскочил за дверь, потом отправился в свою комнату.

Странная женщина! Пусть спит одна. Пусть видит, что его это не волнует. Во всяком случае, его комната больше. И он не нуждается в каких-то пахнущих цветами женщинах, которые так опутывают своими волосами, что лишний раз не перевернешься. И ему не придется страдать всю ночь оттого, что она не позволяет любить себя.

Он плюхнулся на свою огромную кровать и закрыл глаза. Голова бешено кружилась. Три пива. Ну, может, пять или шесть. Но от этого голова так не кружится.

Черт возьми, эта кровать такая жесткая. Она всегда была такой? Он перевернул подушку, потом ткнул ее кулаком. На кровать вспрыгнул Цезарь, понюхал его и фыркнул, а потом уселся Колту прямо на голову. Чертов нахал!